Скачать 65.88 Кбайт
Посторонний
Я еще помедлил, хотя меня уже тянуло в
воду, и наконец сказал Масону:
- Пошли?
И бросился в воду. А он вошел осторожно и поплыл, только когда
ноги перестали доставать дно. Плыл он брассом, довольно плохо, так
что я его оставил и пустился догонять Мари. Вода была холодная, а
плыть приятно. Мы с Мари заплыли далеко, славно было плыть так
дружно, в лад, и чувствовать, что нам обоим хорошо.
Отплыв подальше, мы перевернулись на спину, я смотрел в небо,
и под солнцем вмиг высохли на лице и на губах соленые брызги. Нам
было видно, как Масон вышел из воды и растянулся на припеке.
Издали он казался великаном. Мари захотелось поплавать вместе со
мной. Я пристроился позади, взял ее за талию, и она поплыла,
работая руками, а я помогал, отталкиваясь ногами. В тишине утра
негромко плескала вокруг вода. А потом я устал, оторвался от Мари
и поплыл к берегу, равномерно взмахивая руками и глубоко дыша.
Вылез из воды и растянулся на животе рядом с Масоном, лицом в
песок. Хорошо, сказал я ему, и он согласился. Немного погодя
приплыла Мари. Я повернулся и смотрел, как она выходит на берег.
От соленой воды она была вся точно лакированная, волосы откинуты
назад. Она вытянулась на песке рядом со мной, от ее жаркого тела и
от жаркого солнца я задремал.
Мари потрясла меня за плечо и сказала, что Масон пошел к
[64]
себе и уже пора завтракать. Я сейчас же поднялся, потому что
хотелось есть, но Мари сказала - я с утра еще ни разу ее не
поцеловал. И правда, ни разу, а поцеловать хотелось.
- Пойдем окунемся, - сказала она.
Мы вбежали в воду и закачались на прибрежных волнах. Поплыли
немного, и Мари прильнула ко мне. Обхватила мои ноги своими, и я
ее захотел.
Когда мы подходили к дому. Масон с порога уже звал нас. Я
сказал - до чего хочется есть, и он сейчас же заявил своей жене,
что я ему нравлюсь. Хлеб был вкусный, я вмиг уплел свою порцию
рыбы. Потом было мясо с жареной картошкой. Ели молча. Масон
прихлебывал вино и то и дело подливал мне. К тому времени, как
подали кофе, голова у меня стала тяжелая, и я начал курить одну
сигарету за другой. Мы с Масоном и Раймоном надумали в августе
пожить все вместе в складчину здесь, на пляже. И вдруг Мари
сказала:
- А знаете, который час? Только половина двенадцатого.
Мы все удивились, но Масон сказал - ну и пускай, поели рано,
ничего страшного тут нет: когда проголодаешься, тогда самое время
поесть. Не знаю почему, но Мари это очень насмешило. Наверно, она
выпила лишнее. Масон спросил - может, я хочу прогуляться с ним по
пляжу?
- Жена после еды всегда отдыхает. А я этого не люблю. Мне надо
пройтись. Я ей всегда говорю, это куда полезнее для здоровья. Но,
в конце концов, ее воля, пускай делает как знает.
Мари объявила, что останется и поможет госпоже Масон перемыть
посуду. Маленькая парижанка сказала - для этого надо выставить
мужчин за дверь. И мы трое вышли.
Солнечные лучи падали на песок почти отвесно, и море под ними
блестело нестерпимо. На пляже не было ни души. Из домишек, которые
лепились на краю высокого берега, нависая над морем, слышался звон
посуды, стук ножей и вилок. От раскаленных камней под ногами несло
жаром так, что дух захватывало. Раймон с Масоном заговорили о
делах и людях, мне незнакомых. Я понял, что они знают друг друга
nwem| давно и даже когда-то жили под одной крышей. Мы шли по
кромке песка, вдоль самой воды. Иногда волна побойчее с разбегу
обдавала наши парусиновые туфли. Я ни о чем не думал, солнце жгло
непокрытую голову, и от этого меня клонило ко сну.
Вдруг Раймон сказал Масону что-то, чего я не расслышал. Но в
ту же минуту я увидел далеко впереди, в самом конце пляжа, двух
арабов в синем - они шли нам навстречу. Я поглядел на Раймона, и
Раймон сказал:
- Это он самый.
Мы шли не останавливаясь. Масон спросил, как же они догадались
приехать сюда. Я подумал: должно быть, видели, что мы с пляжной
сумкой садились в автобус, но промолчал.
Арабы не спеша подходили все ближе. Мы не замедляли шага, но
Раймон сказал:
- Если начнется потасовка, ты. Масон, займись вторым. О своем
субчике я сам позабочусь. А если явится третий, это уж для тебя,
Мерсо.
[65]
- Ладно, - сказал я.
Масон заложил руки в карманы. Раскаленный песок мне теперь
казался багровым. Размеренно, не торопясь мы шли навстречу арабам.
Расстояние сокращалось. Когда нас разделяло уже всего несколько
шагов, арабы остановились. Мы с Масоном замедлили шаг. Раймон
пошел прямиком к своему врагу. Я не расслышал, что он ему сказал,
но тот пригнулся, будто хотел на него броситься. Тогда Раймон
нанес первый удар и тотчас позвал Масона. Масон подошел ко второму
арабу и дважды ударил его изо всей силы. Тот плашмя свалился в
воду, лицом вниз, и несколько секунд лежал так, а вокруг его
головы на воде лопались пузыри. Тем временем Раймон опять ударил
противника и разбил ему лицо в кровь.
воду, и наконец сказал Масону:
- Пошли?
И бросился в воду. А он вошел осторожно и поплыл, только когда
ноги перестали доставать дно. Плыл он брассом, довольно плохо, так
что я его оставил и пустился догонять Мари. Вода была холодная, а
плыть приятно. Мы с Мари заплыли далеко, славно было плыть так
дружно, в лад, и чувствовать, что нам обоим хорошо.
Отплыв подальше, мы перевернулись на спину, я смотрел в небо,
и под солнцем вмиг высохли на лице и на губах соленые брызги. Нам
было видно, как Масон вышел из воды и растянулся на припеке.
Издали он казался великаном. Мари захотелось поплавать вместе со
мной. Я пристроился позади, взял ее за талию, и она поплыла,
работая руками, а я помогал, отталкиваясь ногами. В тишине утра
негромко плескала вокруг вода. А потом я устал, оторвался от Мари
и поплыл к берегу, равномерно взмахивая руками и глубоко дыша.
Вылез из воды и растянулся на животе рядом с Масоном, лицом в
песок. Хорошо, сказал я ему, и он согласился. Немного погодя
приплыла Мари. Я повернулся и смотрел, как она выходит на берег.
От соленой воды она была вся точно лакированная, волосы откинуты
назад. Она вытянулась на песке рядом со мной, от ее жаркого тела и
от жаркого солнца я задремал.
Мари потрясла меня за плечо и сказала, что Масон пошел к
[64]
себе и уже пора завтракать. Я сейчас же поднялся, потому что
хотелось есть, но Мари сказала - я с утра еще ни разу ее не
поцеловал. И правда, ни разу, а поцеловать хотелось.
- Пойдем окунемся, - сказала она.
Мы вбежали в воду и закачались на прибрежных волнах. Поплыли
немного, и Мари прильнула ко мне. Обхватила мои ноги своими, и я
ее захотел.
Когда мы подходили к дому. Масон с порога уже звал нас. Я
сказал - до чего хочется есть, и он сейчас же заявил своей жене,
что я ему нравлюсь. Хлеб был вкусный, я вмиг уплел свою порцию
рыбы. Потом было мясо с жареной картошкой. Ели молча. Масон
прихлебывал вино и то и дело подливал мне. К тому времени, как
подали кофе, голова у меня стала тяжелая, и я начал курить одну
сигарету за другой. Мы с Масоном и Раймоном надумали в августе
пожить все вместе в складчину здесь, на пляже. И вдруг Мари
сказала:
- А знаете, который час? Только половина двенадцатого.
Мы все удивились, но Масон сказал - ну и пускай, поели рано,
ничего страшного тут нет: когда проголодаешься, тогда самое время
поесть. Не знаю почему, но Мари это очень насмешило. Наверно, она
выпила лишнее. Масон спросил - может, я хочу прогуляться с ним по
пляжу?
- Жена после еды всегда отдыхает. А я этого не люблю. Мне надо
пройтись. Я ей всегда говорю, это куда полезнее для здоровья. Но,
в конце концов, ее воля, пускай делает как знает.
Мари объявила, что останется и поможет госпоже Масон перемыть
посуду. Маленькая парижанка сказала - для этого надо выставить
мужчин за дверь. И мы трое вышли.
Солнечные лучи падали на песок почти отвесно, и море под ними
блестело нестерпимо. На пляже не было ни души. Из домишек, которые
лепились на краю высокого берега, нависая над морем, слышался звон
посуды, стук ножей и вилок. От раскаленных камней под ногами несло
жаром так, что дух захватывало. Раймон с Масоном заговорили о
делах и людях, мне незнакомых. Я понял, что они знают друг друга
nwem| давно и даже когда-то жили под одной крышей. Мы шли по
кромке песка, вдоль самой воды. Иногда волна побойчее с разбегу
обдавала наши парусиновые туфли. Я ни о чем не думал, солнце жгло
непокрытую голову, и от этого меня клонило ко сну.
Вдруг Раймон сказал Масону что-то, чего я не расслышал. Но в
ту же минуту я увидел далеко впереди, в самом конце пляжа, двух
арабов в синем - они шли нам навстречу. Я поглядел на Раймона, и
Раймон сказал:
- Это он самый.
Мы шли не останавливаясь. Масон спросил, как же они догадались
приехать сюда. Я подумал: должно быть, видели, что мы с пляжной
сумкой садились в автобус, но промолчал.
Арабы не спеша подходили все ближе. Мы не замедляли шага, но
Раймон сказал:
- Если начнется потасовка, ты. Масон, займись вторым. О своем
субчике я сам позабочусь. А если явится третий, это уж для тебя,
Мерсо.
[65]
- Ладно, - сказал я.
Масон заложил руки в карманы. Раскаленный песок мне теперь
казался багровым. Размеренно, не торопясь мы шли навстречу арабам.
Расстояние сокращалось. Когда нас разделяло уже всего несколько
шагов, арабы остановились. Мы с Масоном замедлили шаг. Раймон
пошел прямиком к своему врагу. Я не расслышал, что он ему сказал,
но тот пригнулся, будто хотел на него броситься. Тогда Раймон
нанес первый удар и тотчас позвал Масона. Масон подошел ко второму
арабу и дважды ударил его изо всей силы. Тот плашмя свалился в
воду, лицом вниз, и несколько секунд лежал так, а вокруг его
головы на воде лопались пузыри. Тем временем Раймон опять ударил
противника и разбил ему лицо в кровь.
|
|