Сам Полемон говорил, что должно упражнять себя на поступках, а не на диалектических умозрениях: выучить гармонику по учебнику, но без упражнений – это все равно что изумлять всех вопросами, не противоречить самому себе в распорядке собственной жизни.

Был он настоящий и подлинный афинянин, чуждавшийся, по словам Аристофана о Еврипиде, "той остроты и пряности", которые, как выражался тот же поэт,

Для мяса щекотание блудливое 18.
Он, говорят, даже не присаживался, чтобы разобрать утверждения собеседников, а разделывался с ними на ходу.

За свою любовь ко всему достойному он пользовался в Афинах большим почетом. Несмотря на это, жил он затворником в саду Академии, а ученики его селились вокруг, поставив себе хижины близ святилища Муз и крытой галереи. Во всем, казалось, Полемон был ревнителем Ксенократа – и даже его любовником, как пишет Аристипп в IV книге "О роскоши древних". Во всяком случае он всегда помнил о Ксенократе и всегда по примеру его был невозмутим, сух и важен на дорийский лад 19. Он очень любил Софокла, особенно в тех местах, где, по выражению комического поэта,

Казалось всем, что был при нем молосский пес,
и где, по словам Фриниха, в нем был

Неподслащенный хмель и неразбавленный 20.
Он говаривал, что Гомер – это Софокл в эпосе, а Софокл Гомер в трагедии.

Скончался он в преклонном возрасте от чахотки, оставив многие сочинения. Вот наши о нем стихи:

Слышал ты или нет, что мы погребли Полемона,
Погибшего от злого истощения?
Не Полемон это был, а лишь Полемоново тело,
Оставленное духом, восходящим ввысь! 21

4. КРАТЕТ
Кратет был сын Антигена, афинянин, из дема Фрии, слушатель и любовник Полемона, которому он и стал преемником во главе школы. Они так любили друг друга, что и при жизни жили одним и тем же, и чуть ли не до последнего дыхания оставались подобны друг другу, и по смерти разделили общую гробницу. Потому и Антагор писал о них вот каким образом:

Путник, поведай о том, что в этой гробнице сокрыты
Рядом мудрец Полемон и богоравный Кратет,
Великодушием схожие двое мужей, у которых
Сонмы божественных слов жили на вещих устах.
Чистою жизнь их была, посвященная вечным заветам,
К мудрости вышней стремясь, в коей бессмертие их. 22
Потому и Аркесилай, покинувший ради них Феофраста, говорил, что это или боги, или наследники золотого века. К народу они не были привержены, а держались, как тот флейтист Дионисодор, который гордился, что ни в гавани, ни у колодца никто его игры не слышал, как какого-нибудь Исмения. Общий стол у них был (по словам Антигона) в доме Крантора, где они были душа в душу с Аркесилаем Аркесилай, как известно, делил жилище с Крантором, между тем как Полемон и Кратет обитали у одного из горожан по имени Лисикл. Кратет, как сказано, был любовником Полемона, Аркесилай же – Крантора.

По смерти своей Кратет оставил книги философские, книги о комедии, речи всенародные и речи посольские (так пишет Аполлодор в III книге "Хронологии"). Оставил он также и знаменитых учеников, в их числе вышеназванного Аркесилая (ибо Аркесилай был его слушателем) и Биона Борисфенского, о котором мы будем говорить после Аркесилая (хотя потом его называли феодоровцем по школе, к которой он пристал).

Всего Кратетов было десять: первый – поэт древней комедии; второй – ритор из Тралл, Исократовой школы; третий – подкопных дел мастер при Александре; четвертый – киник, о котором речь далее; пятый – философ-перипатетик; шестой вышеназванный академик; седьмой – грамматик из Малла; восьмой написал книгу по геометрии; девятый – поэт, сочинитель эпиграмм; десятый – философ-академик из Тарса.

5. КРАНТОР
Крантор из Сол, которым восторгались уже в отечестве, приехал оттуда в Афины и стал слушать Ксенократа одновременно с Полемоном. Он оставил записки в 30 000 строк (впрочем, кое-что из них иные приписывали Аркесилаю). На вопрос, чем привлек его Полемон, он ответил: "Тем, что он никогда не повышал и не понижал голоса".

Однажды он заболел, удалился в храм Асклепия и стал там прогуливаться. Люди подумали, что он это сделал не по болезни, а из желания основать там собственную школу, и стали стекаться к нему со всех сторон. Среди них был и Аркесилай, желавший через Крантора попасть к Полемону (хоть Крантор и был в него влюблен, как о том будет сказано в жизнеописании Аркесилая) 23. И все-таки, выздоровев, он остался слушателем Полемона – и за это его все особенно хвалили.

Имущество свое, говорят, он завещал Аркесилаю, а было в нем двенадцать талантов. А на вопрос, где он хочет быть погребен, отвечал:

Прекрасно опочить в родной земле! 24
Говорят, он сочинял и стихи, которые оставил под печатью в храме Афины в своем родном городе. А поэт Феэтет написал о нем так:

Людям угоден ты был, а более Музам угоден,
Крантор, и старости злой ты, умирая, не знал.
О земля, прими в свое лоно усопшего мужа,
Да обретет он и там мир и блаженство души 25.
Больше всех поэтов Крантор любил Гомера и Еврипида: трудно, говорил он, писать по сути трагично и в то же время трогательно – и приводил такой стих из "Беллерофонта" 26 :

Увы! Увы ли? Смерть – людской удел.