{6}
Здесь имеются некоторые трудности: в какой мере возможно дeйcтви-
тельно последовательно осуществлять чисто феноменологический опыт, дей-
ствительный и, прежде всего, возможный, так, чтобы, переходя от одного са-
моданного психического к новому, достичь единого и чисто психического
поля опыта, в котором в единстве чисто созерцаемых взаимосвязей, в замкну-
той области возможных чисто феноменологических созерцаний in infinitum
не встречалось бы ничего внесущественного для психического.

b) С другой стороны, чистый опыт означает, конечно, и свободу от всех
предрассудков, которые берут свое происхождение в иных сферах опыта и
которым обычно отдается предпочтение по научным соображениям, они мо-
гут сделать нас слепыми к тому, что действительно предлагает феноменоло-
гическая рефлексия, действительно готовит прежде всего для чисто созерца-
тельно развертывающегося знакомства, для экземплярной экспликации во
всех измерениях имплицированных здесь чисто психических моментов.

Обе трудности оказали вместе столь сильное воздействие, что теперь
вполне можно отважиться на такое парадоксальное утверждение: во всей
психологии Нового времени интенциональный анализ так и не был никогда
действительно осуществлен. И это несмотря на то, что уже столетиями су-
ществовало намерение построить психологию на основе внутреннего опыта, а
иногда - сделать ее дескриптивной психологией чистых данностей сознания.
Я не могу сделать здесь исключения даже для Ф. Брентано и его школы, хо-
тя ему и принадлежит эпохальная заслуга введения интенциональности в ка-
честве основной дескриптивной характеристики психического. Кроме того,
он требовал построения эмпирической психологии на фундаменте системати-
ческого и прежде всего чисто дескриптивного исследования сознания. Но
своеобразный смысл и метод чистого анализа сознания остались для него
скрытыми.

Что же касается тех постоянных предрассудков, которые делали нас не-
восприимчивыми к его требованиям, то они происходят из представления об
образцовости естественных наук. Действительно, именно здесь берет свое на-
чало вплоть до наших дней господствующая натурализация психического и
мнимая самопонятность сущностного тожцества психологического и естест-
веннонаучного методов. Исторически эти предрассудки проявляются уже у
великих основателей психологии Нового времени - Декарта и Гоббса, а яр-
че всего - в интерпретации жизни сознания как tabula rasa у Локка и как
связки психических данных у Д. Юма. Открытие интенционального, осу-
ществленное Брентано, прорвало всеобщую слепоту в отношении него; одна-
ко оно еще не преодолело натурализм, который, так сказать, овладел интен-
циональными переживаниями и преградил путь к подлинным задачам интен-
ционального исследования. Не иначе обстояло дело и в последующее время.
Яростная борьба против еще далеко не означает
действительной свободы от психического натурализма, да и модные ссылки
на и формы целостности лишь указывают на новый мо-
дус натурализма. Принципиальные основания психического натурализма во-
обще (и суммированного в нем предельно широко понятого сенсуализма
внешней и внутренней чувственности) только тогда становятся понятными и
теряют свою искушающую силу, когда честно осуществляется чисто феноме-
нологический опыт, в котором собственная сущность интенциональной жиз-
ни может быть раскрыта в последовательной всесторонности и очевидности
и описана в чистоте.
{7}
Предваряя следующее далее руководство к этому опыту, я могу сказать,
что глубинный источник всех заблуждений возникает из первоначально ка-
жущегося само собой разумеющимся уравнивания имманентной временности
и объективно реальной временности.

Объективное время есть форма протяжения объективных реальностей,
причем первично и в собственном смысле, форма протяжения, проходящая
через реальный мир в качестве структурной подосновы физической приводы.

Душевные переживания, по отдельности и как связное целое, не имеют, та
ким образом, в себе и для себя никакой реальной единой формы сосущество-
вания и последовательности, подобно реальной временно-пространственнос-
ти (Zeitraumlichkeit). Сущностно принадлежащая им форма протекания, или
текучего бытия, в единстве потока сознания не есть действительная форма,
параллельная этой временно-пространственности (Zeitraumlichkeit). Образ
потока весьма коварен. Интенциональный анализ имманентной временности
разрушает, собственно, этот образ, проясняя одновременно его подлинный
смысл. Именно поэтому отпадает всякая подлинная, содержательная анало-
гия между анализом сознания и естественным, будь то физическим или хи-
мическим, или даже биологическим анализом, как и вообще аналогия между
видом бытия сознания и Я-сознания и, с другой стороны, ведом бытия при-
роды.