Человеческий голос приятнее, но музыкальные инструменты звучнее человеческой гортани. Поэтому их приятнее слышать, чем когда кто-нибудь выводит трели голосом" (10, 918 а 30-34).

Мы видим здесь, что пока человеческий голос не несет в себе предметной выразительности, а выступает как звук природного музыкального инструмента, гортани, он ничуть не приятнее любого инструмента и, возможно, даже менее звучен. Но и тот, кто задает вопрос, и тот, кто отвечает, оба согласны, что человеческий голос вообще – "приятнее", и, очевидно, именно по причине своей большей потенциальной предметной выразительности.

в) Большинство "проблем" имеет все такой же случайный и несистематический характер. Но некоторые из них касаются темы, основополагающей для определения специфики музыки. Их-то мы сейчас и рассмотрим, а затем перейдем к основным текстам Аристотеля, развивающим ту же тему.

"Проблема" 27 поднимает вопрос об отличии звукового восприятия от других восприятий.

"Почему из всех чувственных восприятий только слышимое обладает этическими свойствами? Ведь даже если мелодия без слов, она все же имеет этические свойства, а ни цвет, ни запах, ни вкус его не имеют. – Не потому ли, что воздействие [на нашу душу] слухового впечатления есть почти то же самое, что воздействие звука на наши [органы чувств]? Последнее имеется и в отношении других [органов чувств], ведь и цвет тоже воздействует на глаз. Но здесь мы воспринимаем [также и] впечатление, непосредственно следующее за звуком, а оно имеет этические свойства в ритме, мелодическом расположении высоких и низких тонов, но не имеет их в смешении тонов. Созвучие не обладает этическими свойствами, как нет их и во впечатлениях от других органов чувств. Самые эти [слуховые] впечатления воздействуют [на душу], а это воздействие обнаруживает этические свойства" (27, 919 b 26-37).

Продолжением этой 27 "проблемы" служит 29.

"Почему ритмы и мелодии, будучи звуком, уподобляются этическим свойствам, а вкусовые ощущения – нет, и цвета и запахи – тоже нет? – Не потому ли, что первые одновременно и производят впечатления [в органе слуха], и воздействуют на душу? Ведь это воздействие и есть уже энергия, как нечто этическое (energeia ethicon), и она порождает этические свойства (ethos), a, например, вкусовые ощущения и цвета не порождают их" (29, 920 а 3-7).

Оба эти текста говорят о специфике слуховых ощущений, благодаря которым музыка занимает совершенно особое место среди других искусств. Но чтобы вполне понять мысль, выраженную здесь автором "Проблем", по всей вероятности, самим Аристотелем, нужно привлечь тексты, уже несомненно ему принадлежащие, в которых эта мысль развивается более подробно.

2. Учение о чистой музыкальности.

Как надо понимать смешение музыкальных тонов и созвучия, о которых говорится в упомянутой выше 27 "проблеме", объясняется в трактате Аристотеля "О чувственном восприятии и чувственно воспринимаемом".

а) Здесь говорится, во-первых, что различие между цветами, точно так же, как различие между звуками, объясняется различным числовым отношением, существующим между высокими и низкими звуками, точно так же, как между яркими и темными цветами. Притом когда отношение это соразмерное (en eylogistois arythmois), то возникают в области слуха созвучия, а в области зрения – чистые и приятные цвета (3, 439 b 19 – 420 а 7).

Определение созвучия, вообще говоря, Аристотель дает во "Второй аналитике".

"Что такое созвучие? Соотношение чисел в высоких и низких тонах. Почему созвучны высокое и низкое? Потому что высокое и низкое находятся между собой в некотором числовом отношении" (II 2, 90 а 18-21).

Нужно, однако, добавить, что перевод слова "logos" как "числовое отношение" не совсем точен. "Logos" есть не всякое числовое отношение, а содержательно-рациональное отношение, и обычно отношение типа 1:2, 2:3 и т.д. Соизмеримостью движения воздуха и объясняется у Аристотеля гармоничность созвучия.

В другом месте трактата об ощущениях (De sens. 7, 447 а 17-26) Аристотель говорит, что восприятие двух ощущений одной природы в одно и то же точечное время невозможно, так как одно из них заглушает другое. Восприятие несмешанного ощущения всегда сильнее и лучше, например, вкус несмешанного вина или звук одной "неты" (верхнего "ми") по сравнению с той же нетой, взятой в октаву с ней самой.

Поскольку более сильное впечатление вытесняет более слабое, то мы воспринимаем только его, но уже не в таком чистом виде, как если бы оно было одно. Если же впечатления – одинаковой силы, то мы не воспринимаем ни одного из них. Что же касается приводимого Аристотелем (448 а 19-27) мнения некоторых теоретиков гармонии, что звуки аккорда достигают слуха не одновременно, а один за другим, хотя мы это не замечаем, Аристотель, по-видимому, опровергает это мнение. Таким образом, несмотря на то, что и тексты "Проблем" и тексты трактата о чувственном восприятии в отношении созвучия не вполне ясны, создается впечатление, что Аристотель готов признать этическую значимость только за простым, однозначным звуком, всякое же смешение и нагромождение различных звуков делает этот этический характер их менее явным.