], чтобы решиться при столь трудной для изучения болезни, как раннее слабоумие, на то, чтобы допустить новые, неизвестные остальной психологии механизмы. Следует соблюдать осторожность с новыми объяснительными принципами, поэтому я отвергаю ясную и остроумную по существу гипотезу Странского.
Но взамен мы имеем прекрасный экспериментальный труд Странского, являющийся основой для понимания важного симптома — бессвязности речи. /19/
Бессвязность речи есть продукт основного психологического расстройства. (Странский называет ее «интрапсихической атаксией»). При расстройстве отношений между жизнью чувств и представлений (что наблюдается при раннем слабоумии), развивается быстрый ход мыслей (летучесть мыслей), когда, согласно Пеллетье, имеет место перевес законов ассоциации над влиянием направления. Тогда же вследствие указанного расстройства наблюдается и отсутствие свойственной нормальному мышлению способности ориентироваться с помощью одного главного представления (Липман). В процессе речи (как доказывают наши опыты ассоциаций при отвлеченном внимании) должно возникнуть преобладание чисто поверхностных связующих элементов (разговорно-моторные ассоциации и звуковые реакции). Одновременно происходит уменьшение разумных связей. Помимо того, возникают и другие расстройства: увеличение числа сменных ассоциаций, бессмысленных реакций, повторение (часто многократное) слова-раздражителя. Персеверации при отклонении внимания бывают весьма противоречивы; согласно нашим опытам, их число у женщин возрастает, а у мужчин уменьшается. В очень многих случаях нам удалось установить наличие сильного чувства при возникновении персевераций, ибо к этому склонно представление, сильно окрашенное чувством. О том же свидетельствует и повседневный опыт. Путем отклонения внимания вызывается известная пустота сознания, при которой представления могут легче персеверировать, чем при полном внимании.
Странский подверг исследованию беспрерывные ряды ассоциаций речи при ослаблении внимания. Люди, с которыми он проводил опыты, должны были в течение минуты говорить в фонограф все, что им приходило в голову. При этом они не должны были обращать внимание на то, что они говорят. Исходной точкой являлось какое-либо данное им слово-раздражитель. На половине опыта он отклонял их внимание каким-то внешним фактором.
Эти опыты дали интересные результаты: последовательный ход слов и предложений напоминает речь больных при раннем слабоумии! Опыт проводился таким образом, что определенное направление речи было невозможно; лишь данное слово-раздражитель некоторое время играло роль едва определенной «темы рассуждений». Весьма резко выступали поверхностные связующие элементы (отражая распад логических связей); появлялось множество персевераций (например, повторений предшествующего слова, что, приблизительно, соответствует повторению слова-раздражителя наших опытов); далее появлялись многочисленные контаминации [/44/ Под контаминацией следует понимать слияние многих предложений или слов в одно предложение или слово, например: Unvorbereitet wie ich mich habe — представляет собой слияние двух предложений: 1. Unvorbereitet wie ich bin; 2. Vorbereitet wie ich mich habe.], и в теснейшей связи с этим происходило образование новых слов (неологизмы).
Для иллюстрации приведу из обширных материалов Странского несколько примеров. «На одной ноге стоят аисты, у них есть жены, у них есть дети; это они приносят детей, детей, которых они приносят домой, этого дома, представление, которое люди имеют об аистах, о деятельности аистов; аисты большие птицы — с длинным клювом и питаются лягушками; далее следует игра слов по созвучию: «Froeschen Froeschen, frischen, Froschen, die Froschen sind Fruschen an der Frueh, in der Frueh sind sie mit Fruehstueck, завтрак, кофе, с кофе пьют коньяк, с коньяком и вино и с вином все возможное; лягушки — большие животные и которые пожирают лягушек, аисты пожирают птиц, птицы пожирают животных, животные велики, животные малы, животные люди, животные не люди» и т. д. «Эти овцы ... были мериносы, из которых фунтами вырезали жир, с которым Шейлоку вырезали жир, вырезали фунт» и т. д. «К... был К... с длинным носом, mit einer Rammnase, mit einer Rampfnase, mit einer Nase zum Rammen, ein Rammgift, ein Mensch, welcher gerammt hat, welcher gerammt ist» и т. д.
Из этих примеров опытов Странского тотчас же становится ясным, каким законам ассоциации повинуется ход мыслей; это, главным образом, сходство, совместное существование, разговорно-моторная связь и звуковые сочетания. Кроме того, бросаются в глаза частые персеверации и повторения (Зоммер: «Стереотипии»). Сравнивая с этим те вышеприведенные ассоциации из случая раннего слабоумия, процитированные из труда Мадлен Пеллетье, мы находим поразительное сходство [Все же нельзя не заметить, что речи, записанные Странским, производят впечатление чрезмерной торопливости, которая обычно не наблюдается в речи при раннем слабоумии. Однако трудно определить, что именно создает такое впечатление.]: и тут и там одинаковые законы сходства, смежности понятий и созвучий. В анализе Пеллетье недостает лишь стереотипии [Как говорилось выше, Зоммер уже указывал на ассоциации по созвучию и на стереотипии при простых словесных реакциях.