Он странно посмотрел на меня. "Вера тут ни при чем. Никакой веры не надо. Необходимо лишь воображение". Он расчистил стол, отодвинув тарелку с картошкой, соль, кетчуп, вилки, ножи, и мне стало любопытно, что же произойдет, что материализуется тут, прямо у меня на глазах.
"Если у тебя воображение с это кунжутное зернышко", – сказал он, для наглядности бросив в центр опустевшего стола настоящее зернышко, – "для тебя нет ничего невозможного".
Я посмотрел вначале на зернышко, а потом на него. "Вот хорошо, если бы вы, Мессии, собрались бы как нибудь вместе и договорились о чем нибудь одном. Я то думал, что если весь мир ополчается против меня, надо уповать на веру".
"Нет. В свое время я хотел исправить эту ошибку, но это оказалось не так то просто. Две тысячи, пять тысяч лет назад, они еще не придумали слово "воображение", поэтому слово "вера" – это лучшее, что в те времена Мессии могли предложить толпам своих последователей, жаждавших святости. Кроме того, тогда не было кунжута".
Я знал наверняка, что кунжут тогда был, но пропустил эту наглую ложь мимо ушей. "Так я должен представить себе, что я намагничиваюсь? Мне надо представить, как некая мудрая мистическая красавица возникает в толпе наших пассажиров на поле в Таррагоне, штат Иллинойс? Я могу это сделать, но на этом все и закончится, все останется только в моем воображении".
Он беспомощно глянул на небеса, представленные в данный момент жестяным потолком с неоновой рекламой кафе "Эм и Эдна". "Просто в твоем воображении? Ну конечно, это твое воображение! Весь этот мир – лишь твое воображение, разве ты забыл? "Где твои мысли, там твой опыт; Как человек думает, такой он и есть; То, чего я боялся, со мной и случилось; Мыслетворчество – хорошая работа и полноценный отдых; Быть самим собой – лучший способ найти верных друзей". Твое воображение вовсе не меняет Абсолюта, и совершенно не влияет на истинную реальность. Но мы говорим о кино мирах и кино жизнях, где каждое мгновение иллюзорно и соткано из воображения. Все это сны, наполненные символами, которые мы, спящие наяву, вызываем в нашем воображении".
Он положил нож и вилку на одну линию, будто строил мост от себя ко мне. "Тебе интересно, о чем говорят твои сны? Также точно ты смотришь и на вещи, окружающие тебя наяву, и задаешься вопросом, о чем говорят они? Ты и твои самолеты, куда ни глянь, ты везде видишь их".
"Пожалуй, верно". Я мечтал о том, чтобы он хоть немного сбавил темп и перестал заваливать меня всем этим так сразу; тяжко поглощать новые представления с такой бешеной скоростью.
"Что означает для тебя сон, в котором ты видишь самолеты?"
"Свободу. Когда мне снятся самолеты, я ухожу от гнета реальности в полет и чувствую себя совершенно свободным".
"Насколько четко ты хочешь это ощутить? Сон наяву – это то же самое, ты освободишься от всего, что привязывает тебя: рутины, властей, скуки, земного притяжения. Ты пока не смог еще осознать, что ты уже свободен, что ты всегда был свободен. А если у тебя воображение размером с несколько кунжутных зерен… считай, что ты всемогущий волшебник, творящий свою собственную сказочную жизнь. Лишь воображение! Ну и сказал же ты!"
Официантка, протиравшая тарелки, время от времени странно поглядывала на него – кто он такой, чтобы говорить такие вещи?
"Поэтому тебе никогда не бывает одиноко, Дон?" – спросил я.
"Если я сам этого не захочу. У меня есть друзья, в других измерениях, которые навещают меня время от времени. Да и у тебя они есть".
"Нет. Я имею в виду это измерение, этот воображаемый мир. Покажи, мне что ты имеешь в виду, яви мне махонькое чудо такого магнита… Я очень хочу этому научиться".
"Это ты мне покажи", – сказал он. "Чтобы что то пришло в твою жизнь, тебе надо представить, что оно уже там".
"Вроде чего? Вроде моей прекрасной незнакомки?"
"Да что угодно. Незнакомку потом. Для начала, что нибудь попроще".
"Начинать прямо сейчас?"
"Да".
"Отлично… Голубое перо".
Он удивленно посмотрел на меня, ничего не понимая. "Ричард, какое голубое перо?"
"Ты же сказал, что угодно, кроме незнакомки, что нибудь помельче".
Он пожал плечами. "Прекрасно. Пусть будет голубое перо. Представь себе это перо. Увидь его – каждую черточку, края, кончик, хвостик, пушок около основания. Всего лишь на минуту. Этого хватит".
Я на минуту закрыл глаза, и перед моим внутренним взором предстал четкий образ. Небольшое, по краям ярко голубой цвет переходит в серебристый. Сияющее перо, плывущее во тьме.
"Если хочешь, окружи его золотистым сиянием. Обычно его используют при лечении, чтобы материализовать процесс, но оно помогает и при магнетизации".
Я окружил мое перо золотистым сиянием.
"Сделал".
"Отлично. Глаза можешь открыть".
Я открыл глаза. "Где мое перо?"
"Если ты его четко вообразил, в данный момент оно уже пулей летит тебе навстречу".
"Мое перо? Пулей?"
"В переносном смысле, Ричард".
Весь день я ждал, когда же появится это перо, но все напрасно. И только вечером, за плотным ужином из бутерброда с индейкой, я наконец увидел его.