Скачать 59.64 Кбайт
Иллюзии, или приключения Мессии, который Мессией быть не хотел
Или я ошибаюсь?"
"Да ничем я не баловался! Я проснулся… эта штука разбудила меня, сама!"
"Ну да, сама". Он смеялся надо мной.
"Да, сама!"
"Ричард, да ты разбираешься в механике чудес столь же основательно, как и в приготовлении оладий!"
Тут я промолчал, просто сел на одеяло и замер. Если он собирался что нибудь сказать, он сам скажет в свое время.
"Некоторые из нас начинают учиться таким вещам подсознательно. Наш бодрствующий ум не может их принять, поэтому мы творим чудеса во сне". Он посмотрел на небо, на первые облака. "Потерпи, Ричард. Мы все на пути к новым знаниям. Теперь они придут к тебе немного быстрее, и, оглянуться не успеешь, как станешь старым мудрым духовным маэстро".
"Что значит, не успеешь оглянуться? Я не хочу знать всего этого. Я не хочу ничего знать".
"Ты не хочешь ничего знать".
"Нет, я хочу знать, почему существует мир, и что он из себя представляет, и зачем я живу в нем, и куда я денусь потом… я хочу это знать. И научиться летать без самолета – вот моя мечта".
"Жаль".
"Что жаль?"
"Так не получится. Если ты узнаешь, что представляет из себя этот мир, как он устроен, ты чисто автоматически начнешь творить чудеса, то есть то, что другие назовут чудесами. Конечно же в этом нет ничего волшебного. Узнай то, что знает фокусник – и чуда больше нет". Он оторвался от созерцания неба. "Ты такой же как и все. Ты уже все это знаешь, только пока не отдаешь себе в этом отчета".
"Что то я не припомню", – сказал я. "Что то я не припомню, чтобы ты спрашивал меня, хочу ли я научиться этому, тому самому, из за чего на твою голову свалились все эти толпы и несчастья. Похоже, что я об этом позабыл". И как только я это произнес, я почувствовал – сейчас он скажет, что я вспомню об этом позже, и что он будет прав.
Он вытянулся на траве, положив под голову мешок с остатками муки. "Послушай, нечего бояться этих толп. Они не смогут и пальцем тебя тронуть, если ты этого не захочешь. Ты – Волшебник, запомни это. "Хоп", и ты стал невидимкой и прошел сквозь дверь".
"Толпа добралась до тебя в Трое, да?"
"А разве я сказал, что я этого не хотел? Я сам разрешил все это. Мне это нравилось. В каждом из нас есть махонькое желание поиграть на публику, иначе просто невозможно стать настоящим Мастером".
"Но разве ты не удалился от всего этого? Ведь я читал…"
"Все шло к тому, что из меня делали Единственного и Неповторимого Постоянного Мессию, и с этим я покончил. Но я же не могу позабыть то, чему учился столько жизней, правда?"
Я закрыл глаза и жевал соломинку. "Слушай, Дональд. Хватит ходить вокруг да около. Почему бы тебе не взять и просто не рассказать мне, что происходит?"
Довольно долго он молчал, а потом сказал: "Может быть, лучше ты сам расскажешь мне. Ты расскажешь мне то, что я пытаюсь сказать, а я поправлю тебя, если ты в чем нибудь ошибешься".
Я с минуту обдумывал это предложение, а потом решил удивить его. "Ладно, я рассажу тебе". Затем я начал выдерживать паузу, чтобы посмотреть, насколько хватит у него терпения, если мой рассказ выйдет не таким уж складным. Солнце поднялось высоко, уже потеплело, где то вдали тарахтел трактор – фермер в воскресенье занялся уборкой кукурузы.
"Ладно, я расскажу тебе. Прежде всего, – в том, что я увидел тебя на поле в Феррисе, вовсе не было случайности, правда?"
Он молчал, словно воды в рот набрал.
"Во вторых, меду тобой и мной есть некий мистический договор, о котором, по всей видимости, я забыл, а ты помнишь".
Лишь тихое дуновение ветерка и фырчание трактора.
Одна часть моего "Я" прислушивалась и вовсе не считала, что это все выдумки. Я излагал правдивую историю.
"Я хочу сказать, что мы уже встречались три или четыре тысячи лет назад, плюс минус день. Нам нравятся одинаковые приключения, вероятно, мы одинаково ненавидим тех, кто разрушает, одинаково радуемся, узнавая новое, и познаем его примерно с одной скоростью. Память у тебя лучше. Наша встреча лишь иллюстрация к тому, что "Все подобное взаимопритягивается".
Я взял новую соломинку. "Ну как мои успехи?"
"Поначалу я думал, что мне с тобой придется долго возиться", – сказал он. "Да, придется, конечно, нелегко, но есть все же очень слабая надежда на то, что ты уложишься в срок. Продолжай".
"С другой стороны, мне вовсе и ни к чему говорить, так как ты уже знаешь, что знают другие люди. Но если я не скажу об этом вслух, ты не будешь знать, что я знаю, что я знаю, а без этого я не смогу узнать ничего из того, что я хотел бы узнать". Я положил соломинку. "А ты то что в этом ищешь, Дон? Зачем тебе возиться с такими людьми, как я? Когда человек так продвинут, как ты, все эти чудеса приходят к нему, как нечто второстепенное. Я не нужен тебе, ведь тебе от этого мира ничего не нужно".
Я повернул голову и посмотрел на него. Его глаза были закрыты. "Как бензин для "Трэвэл Эйра? – сказал он.
"Точно. Поэтому в мире остается только скука… нет приключений, когда ты знаешь, что тебя ничто на этой земле не может обеспокоить.
"Да ничем я не баловался! Я проснулся… эта штука разбудила меня, сама!"
"Ну да, сама". Он смеялся надо мной.
"Да, сама!"
"Ричард, да ты разбираешься в механике чудес столь же основательно, как и в приготовлении оладий!"
Тут я промолчал, просто сел на одеяло и замер. Если он собирался что нибудь сказать, он сам скажет в свое время.
"Некоторые из нас начинают учиться таким вещам подсознательно. Наш бодрствующий ум не может их принять, поэтому мы творим чудеса во сне". Он посмотрел на небо, на первые облака. "Потерпи, Ричард. Мы все на пути к новым знаниям. Теперь они придут к тебе немного быстрее, и, оглянуться не успеешь, как станешь старым мудрым духовным маэстро".
"Что значит, не успеешь оглянуться? Я не хочу знать всего этого. Я не хочу ничего знать".
"Ты не хочешь ничего знать".
"Нет, я хочу знать, почему существует мир, и что он из себя представляет, и зачем я живу в нем, и куда я денусь потом… я хочу это знать. И научиться летать без самолета – вот моя мечта".
"Жаль".
"Что жаль?"
"Так не получится. Если ты узнаешь, что представляет из себя этот мир, как он устроен, ты чисто автоматически начнешь творить чудеса, то есть то, что другие назовут чудесами. Конечно же в этом нет ничего волшебного. Узнай то, что знает фокусник – и чуда больше нет". Он оторвался от созерцания неба. "Ты такой же как и все. Ты уже все это знаешь, только пока не отдаешь себе в этом отчета".
"Что то я не припомню", – сказал я. "Что то я не припомню, чтобы ты спрашивал меня, хочу ли я научиться этому, тому самому, из за чего на твою голову свалились все эти толпы и несчастья. Похоже, что я об этом позабыл". И как только я это произнес, я почувствовал – сейчас он скажет, что я вспомню об этом позже, и что он будет прав.
Он вытянулся на траве, положив под голову мешок с остатками муки. "Послушай, нечего бояться этих толп. Они не смогут и пальцем тебя тронуть, если ты этого не захочешь. Ты – Волшебник, запомни это. "Хоп", и ты стал невидимкой и прошел сквозь дверь".
"Толпа добралась до тебя в Трое, да?"
"А разве я сказал, что я этого не хотел? Я сам разрешил все это. Мне это нравилось. В каждом из нас есть махонькое желание поиграть на публику, иначе просто невозможно стать настоящим Мастером".
"Но разве ты не удалился от всего этого? Ведь я читал…"
"Все шло к тому, что из меня делали Единственного и Неповторимого Постоянного Мессию, и с этим я покончил. Но я же не могу позабыть то, чему учился столько жизней, правда?"
Я закрыл глаза и жевал соломинку. "Слушай, Дональд. Хватит ходить вокруг да около. Почему бы тебе не взять и просто не рассказать мне, что происходит?"
Довольно долго он молчал, а потом сказал: "Может быть, лучше ты сам расскажешь мне. Ты расскажешь мне то, что я пытаюсь сказать, а я поправлю тебя, если ты в чем нибудь ошибешься".
Я с минуту обдумывал это предложение, а потом решил удивить его. "Ладно, я рассажу тебе". Затем я начал выдерживать паузу, чтобы посмотреть, насколько хватит у него терпения, если мой рассказ выйдет не таким уж складным. Солнце поднялось высоко, уже потеплело, где то вдали тарахтел трактор – фермер в воскресенье занялся уборкой кукурузы.
"Ладно, я расскажу тебе. Прежде всего, – в том, что я увидел тебя на поле в Феррисе, вовсе не было случайности, правда?"
Он молчал, словно воды в рот набрал.
"Во вторых, меду тобой и мной есть некий мистический договор, о котором, по всей видимости, я забыл, а ты помнишь".
Лишь тихое дуновение ветерка и фырчание трактора.
Одна часть моего "Я" прислушивалась и вовсе не считала, что это все выдумки. Я излагал правдивую историю.
"Я хочу сказать, что мы уже встречались три или четыре тысячи лет назад, плюс минус день. Нам нравятся одинаковые приключения, вероятно, мы одинаково ненавидим тех, кто разрушает, одинаково радуемся, узнавая новое, и познаем его примерно с одной скоростью. Память у тебя лучше. Наша встреча лишь иллюстрация к тому, что "Все подобное взаимопритягивается".
Я взял новую соломинку. "Ну как мои успехи?"
"Поначалу я думал, что мне с тобой придется долго возиться", – сказал он. "Да, придется, конечно, нелегко, но есть все же очень слабая надежда на то, что ты уложишься в срок. Продолжай".
"С другой стороны, мне вовсе и ни к чему говорить, так как ты уже знаешь, что знают другие люди. Но если я не скажу об этом вслух, ты не будешь знать, что я знаю, что я знаю, а без этого я не смогу узнать ничего из того, что я хотел бы узнать". Я положил соломинку. "А ты то что в этом ищешь, Дон? Зачем тебе возиться с такими людьми, как я? Когда человек так продвинут, как ты, все эти чудеса приходят к нему, как нечто второстепенное. Я не нужен тебе, ведь тебе от этого мира ничего не нужно".
Я повернул голову и посмотрел на него. Его глаза были закрыты. "Как бензин для "Трэвэл Эйра? – сказал он.
"Точно. Поэтому в мире остается только скука… нет приключений, когда ты знаешь, что тебя ничто на этой земле не может обеспокоить.
|
|