Можно ожидать, что выбор более красивой из двух картин, более подлинного из двух образцов марочных вин или того из двух людей, кто отличается большей полнотой жизненных сил, будет тем адекватнее, чем ближе друг к другу в пространстве и времени располагаются сравниваемые объекты.

Предлагаемый эксперимент. Если качество, оцениваемое экспертами в баллах, может принимать значения в диапазоне от 1 (плохие сигары, вино, ткань, сыр, кофе и т.д.) до 10 (хорошие сигары, вино и т.д.), то люди, привыкшие к уровню 1, вполне могут выбрать его, если единственной альтернативой служит другой край шкалы (10). Но, вероятно, такой человек предпочтет уровень 2 уровню 1, уровень 3 – уровню 2 и т.д., и таким образом его в конечном счете можно привести к выбору уровня 10. Альтернативы должны находиться "в пределах одной зоны", то есть не слишком далеко друг от друга. Если применить ту же методику к тем, кто первоначально предпочел, скажем, очень хорошее вино, то есть предложить им выбор между уровнями 10 и 9, 9 и 8, 5 и 4 и т.д., то они, вероятно, будут продолжать выбирать более высокое качество.

Можно видеть, что вскрывающая, инсайтная психотерапия ведет к процессу "настоящего (подлинного) выбора". Способность к осуществлению такого выбора гораздо выше после успешной терапии, чем до нее, то есть эта способность детерминирована скорее конституционально, чем культурно, скорее самим Я, чем внешними или внутренними "другими". Под влиянием психотерапии альтернативы воспринимаются более осознанно, страх минимизируется и т.д. Успешная терапия усиливает тенденцию к предпочтению бытийных ценностей, а также к их осуществлению.

При этом предполагается, что характерологические качества лиц, осуществляющих выбор, должны оставаться постоянными или приниматься во внимание. Например, чтобы научиться тому, что "лучший" выбор (соответствующий более высокому уровню в иерархии ценностей) "вкуснее", надо реально испробовать его. Научиться этому, однако, труднее для людей травмированных, со сформированными негативными реакциями или вообще невротичных; для людей робких и застенчивых; для людей ограниченных, скучных, "узких"; для людей ригидных, подчиняющихся стереотипам и условностям, и т.д. Все эти люди могут бояться опыта, или испытания своего вкуса, могут отрицать либо подавлять свой опыт и т.п. Учет характерологических особенностей необходим в отношении как конституциональных, так и приобретенных качеств.

Многие эксперименты свидетельствуют о том, что социальное внушение, иррациональная реклама, социальное давление, пропаганда существенно ограничивают свободу выбора и даже свободу восприятия; то есть альтернативы могут неправильно восприниматься, и затем может производиться неправильный выбор. Этот вредный эффект больше проявляется у конформных, чем у независимых, сильных людей. Имеются клинические и социально-психологические основания, чтобы спрогнозировать, что этот эффект будет сильнее у более молодых людей, чем у старших. Однако все эти и подобные им эффекты, начиная с формирования условных рефлексов с помощью подпороговых раздражителей и включая эффекты пропаганды, внушения, использующего авторитет, ложной рекламы, скрытых положительных подкреплений и т.д., – опираются на слепоту, невежество, отсутствие понимания, на сокрытие фактов, ложь и незнание ситуации. Большинство этих эффектов может быть устранено, если осуществляющий выбор несведущий человек осознает способ, с помощью которого им манипулируют.

Возможность по-настоящему свободного выбора, определяемого преимущественно внутренней природой субъекта, расширяют следующие факторы: свобода от социального давления; независимость личности; хронологическая зрелость; сила и мужество (в противоположность слабости и страху); истина и осознание. Удовлетворение любого из этих условий должно повысить процент бытийных выборов.

Иерархия ценностей, в которой бытийные ценности есть "наивысшими", частично обусловлена иерархией базовых потребностей, доминированием дефицитарных потребностей над потребностями роста, гомеостаза – над ростом и т.п. Вообще, если есть две нужды, требующие удовлетворения, то выбирается более насущная, то есть "низшая". Следовательно, ожидаемое весьма вероятное предпочтение бытийных ценностей опирается в принципе на предварительное осуществление низших, более насущных ценностей. Из этого обобщения следует много прогнозов. Например, человек, у которого не удовлетворена (фрустрирована) потребность в безопасности, предпочтет истинное ложному, красивое – безобразному, доброе – злому реже, чем человек с удовлетворенной потребностью в безопасности.

Отсюда вытекает новая постановка проблемы вековой давности: в каком смысле "высшие" наслаждения (например, Бетховен) превосходят "низшие" (например, Элвиса Пресли)? Как можно доказать их превосходство тому, кто привык к "низким" наслаждениям? Можно ли научить этому? В частности, можно ли научить этому того, кто не хочет учиться?

В чем состоят "сопротивления" более высоким наслаждениям? Общий ответ (в дополнение ко всем приведенным выше соображениям) заключается в следующем.