Она конструктивна.
Им удается одновременно любить мир таким, какой он есть, и стремиться его улучшать.
В любых обстоятельствах они не оставляют надежду на то, что людей, природу, общество можно улучшить.
В любых обстоятельствах они способны воспринимать добро и зло реалистично.
Они принимают вызов, который бросает им дело.
Их привлекает возможность улучшить ситуацию, работу. Им нравится делать вещи лучше.
Наблюдения в целом свидетельствуют, что их дети доставляют им огромное удовольствие, что им нравится помогать детям вырасти в хороших людей.
Они не нуждаются в лести, восхвалении, популярности, статусе, престиже, богатстве, почете. Они не стремятся к этому, и это даже не доставляет им удовольствия.
Они не скупятся на выражение благодарности или, по крайней мере, осознают свое счастье и удачу.
Они обладают чувством чести и достоинства. Это обязанность того, кто достиг большего совершенства, того, кто знает и видит, быть терпеливым и терпимым с другими – как с детьми.
Их скорее привлекают, чем пугают тайны, нерешенные проблемы, неизвестность, трудности.
Им нравится вносить порядок и справедливость в хаос, неразбериху, грязь, бесчестность.
Они ненавидят нечистоплотность, жестокость, нечестность, напыщенность, фальшь и неискренность (и борются с ними).
Он стремятся освободиться от иллюзий, шор, смело глядеть в глаза правде.
Им обидно, когда пропадает талант.
Они не совершают жестоких поступков; жестокость других вызывает у них гнев.
Они считают, что каждый должен иметь шанс полностью осуществить свои потенциальные возможности, что в этом плане все должны находиться в равных условиях.
Им нравится делать все хорошо, качественно выполнять свою работу. В целом, все это означает, что они любят достойно выполнять свое дело.
Одним из преимуществ положения босса для них есть возможность жертвовать деньги своей организации, выяснять, где требуется помощь. Им приятно жертвовать свои деньги на дела, которые они считают важными, благими, стоящими. Филантропия доставляет им удовольствие.
Им нравится видеть самоактуализацию других, особенно молодых, содействовать ей.
Им нравится видеть счастье, способствовать ему.
Им доставляет большое удовольствие общение с достойными людьми (смелыми, честными, работящими, искренними, значительными, талантливыми, добродетельными). "Благодаря моей работе я встречаю немало прекрасных людей."
Им нравится принимать на себя ответственность (с которой они способны справится), они ее не боятся и не пытаются избежать.
Они все без исключения считают свое дело стоящим, важным, необходимым.
Им по душе большая эффективность, больший рационализм, экономичность, быстрота, простота работы, дешевизна, качество продукции, снижение количества деталей, число операций, трудоемкости, сложности, повышение надежности, безопасности, "элегантности".


Можно классифицировать список этих моментов удовлетворения, редуцировать его до меньшего набора категорий. Взявшись за это дело, я быстро понял, что лучшие и наиболее "естественные" категории классификации практически полностью представляют собой абстрактные "ценности" предельного, нередуцируемого характера, такие ценности, как истина, красота, новизна, уникальность, справедливость, лаконичность, простота, доброта, аккуратность, эффективность, любовь, честность, невинность, совершенство, порядок, элегантность, рост, чистота, подлинность, покой, мир и т.п.

Для этих людей профессия – не функционально автономное образование, а, скорее, носитель, средство, воплощение предельных ценностей. Для такого человека профессия, к примеру, юриста будет средством достижения справедливости, а не самоцелью. Это тонкое различие можно продемонстрировать следующим образом: один человек любит закон, поскольку тот справедлив, в то время, как другой, абсолютный технократ, не оперирующий понятиями ценностей, может любить закон просто как сам по себе достойный любви набор правил, порядков, процедур, независимо от окончательного их предназначения и от результатов их применения. О таком можно сказать, что он любит средство независимо от его назначения, как некоторые способны любить игру, не имеющую другого предназначения, кроме как быть игрой – например, шахматы.

Со временем я научился различать несколько типов отождествления с делом, профессией или призванием. Профессия может быть средством достижения скрытых, неосознаваемых целей, и с таким же успехом она может быть самоцелью. Или, другим словами, ее мотивацией могут быть как дефицитарные или даже невротические потребности, так и метапотребности. Она может детерминироваться любой комбинацией этих потребностей и метапотребностей. Из простого высказывания "Я юрист, и я люблю свою работу" многого не выведешь.

Я могу с большой долей уверенности утверждать, что чем ближе к самоактуализации, к полной человечности стоит человек, тем с большей вероятностью мы можем обнаружить, что в основе его "работы" лежат метамотивы, а не базовые потребности.