Подробнее мы будем говорить об этом ниже (стр. 75 слл.). Однако весьма интересно то обстоятельство, что Платон никогда не забывает подчеркивать чисто художественную значимость поэзии, а, наоборот, с великим сожалением расстается с глубокими и тонкими поэтическими произведениями и поэтами, рассуждая так, что чем прекраснее и поэтичнее поэзия, тем она более опасна в моральном отношении. Чувство специфической и ни на что другое не сводимой значимости художественного произведения, вдали от всякой морали, политики и воспитательных целей, никогда и нигде не покидало Платона; фактически это чувство оказывается наиболее ярким как раз там, где моральный ригоризм выходит у Платона на первый план.

Наконец, обращает на себя внимание чрезвычайно рыхлое и непостоянное употребление всех этих терминов в отношении их логического объема. Платону ничего не стоит употреблять "поэтические" термины в таких областях, которые не имеют никакого отношения к поэзии. Всякое стремление к чему-нибудь, всякое достижение чего бы то ни было, всякая эффективная работа, всякое творчество и созидание Платон часто называет "поэзией", "поэтическим искусством", "поэтическим родом", а всех мастеров в любых областях – "поэтами", так что и боги, и сапожники, и политики, и воспитатели одинаково получают у него названия "поэтов".
Но даже и с переходом к чисто художественной области Платон не перестает колебаться в отношении логического объема употребляемых им терминов. Под "поэзией" понимается у него и художественное творчество вообще, и соединение поэзии в узком смысле слова с музыкой, и употребление метрики, и ее отсутствие, и ораторское искусство, и вообще всякая проза с украшениями или без украшений, и музыка в узком смысле слова, и, наконец, то, что соответствует и нашему современному словоупотреблению – поэзия в узком смысле слова.

Ошибкой будет объяснять такого рода терминологическую многозначность только незрелостью его терминологии, ее недостаточной выработкой и неспособностью философа употреблять свои термины и понятия в строго дифференцированном и логически расчлененном виде. Наоборот, здесь сказывается синтетический характер эстетики периода античной классики, постоянное стремление не оставаться в кругу кропотливо расчлененных элементов мысли, а возводить их к более общим и даже предельным формам.

Теперь мы видим, что обследование всех этих хаотически употребляемых у Платона терминов, относящихся к поэзии, только подтверждает ту общую картину эстетики и поэтики, которая возникает у нас и независимо от употребления отдельных терминов в отдельных местах и которая определяется также и общими интуициями у читателей Платона – помимо кропотливого филологического анализа. Однако филологический анализ придает ясность расплывчатой интуиции, находит для нее научную формулу.

ж) Сравнивая наше терминологическое исследование с указанной выше (стр. 62) работой П. Викера, мы должны сказать, что имеется определенное совпадение обеих работ: работа Викера оригинальна уже по исчерпывающему приведению поэтических терминов Платона, среди которых анализируется еще и термин с производными. Большим достоинством работы Викера является рассмотрение всех поэтических терминов Платона сначала по отдельным диалогам, а потом по отдельным значениям в виде большого индекса. Разнобой в употреблении терминов у Платона Викер учитывает, хотя и не дает ему достаточной философско-эстетической квалификации. После работы Викера и после наших терминологических наблюдений вопрос о поэтической терминологии у Платона можно считать близким к окончательному разрешению.

2. Общие вопросы изучения поэзии

Эти общие вопросы уже затрагивались нами в разных местах нашей работы. Здесь мы упомянем о них только ради системы.

а) Общим вопросом является разделение поэзии на отдельные жанры. Этого вопроса мы коснулись выше в главе о классификации искусств (стр. 57).

б) Далее, общим вопросом является моральная и общежизненная оценка поэзии. Известно (выше, стр. 43), что Платон обладает весьма тонким поэтическим чутьем и глубочайшим образом оценивает всю художественную специфику поэзии. Однако мы установили также и то, что Платон весьма сурово относится к очень многим греческим писателям, увлекавшимся, по его мнению, чистой поэзией без всякой заботы о состоянии нравов, а иной раз даже с явным намерением разложить нравы при помощи завлекательных, но развращающих картин или отдельных мотивов поэзии (выше, стр. 40).

в) Наконец, тоже общим и, пожалуй, более всего актуальным вопросом учения Платона о поэзии являются постоянные попытки Платона установить контроль над всей деятельностью поэтов (выше, стр. 35), выделить из них морально и поэтически вредных, удалить их из государства и оставить только максимально благонадежных, подвергая их деятельность постоянной цензуре и на каждом шагу принимая всякого рода меры для поддержания этой поэтической деятельности на большой высоте в морально-поэтическом и религиозном плане.