Скачать 120.06 Кбайт
Бойцовский клуб.
Альберт, Лен и Джерри протирают и составляют в стопки тарелки, а ученик повара, Лесли, раскладывает порции чесночного масла на артишоки, фаршированные креветками и улитками.
– Нам не велели ходить в ту часть дома, – говорит Тайлер.
Мы вошли в дом через гараж. Нам не полагается находиться нигде, кроме гаража, кухни и столовой.
Тут за спиной жены в проеме двери возникает сам хозяин дома, он вырывает записку из трясущихся рук жены со словами, что так будет лучше.
– Как я могу говорить с этими людьми, – возмущается мадам, – не зная, кто это сделал?
Хозяин кладет ладонь на ее обтянутое белым шелком плечо (платье под цвет дома) и мадам успокаивается, расправляет плечи, и руки ее перестают трястись.
– Это твои гости, – говорит он. – И эта вечеринка имеет большое значение.
Со стороны смотреть довольно забавно: словно чревовещатель оживляет свою куклу. Мадам глядит на мужа, который слегка подталкивает ее в направлении столовой. Записка падает на стол, и дверь кухни, отворяясь, отбрасывает ее к ногам Тайлера.
Альберт спрашивает:
– Что там написано?
Лен начинает очищать тарелки после рыбного блюда.
Лесли отправляет противень с артишоками обратно в духовку и тоже интересуется:
– Ну, так что же там написано?
Тайлер смотрит Лесли прямо в глаза и говорит, не поднимая записки:
– В одном из твоих флаконов с духами теперь – моя моча.
Альберт улыбается:
– Так ты ей нассал в духи?
Нет, говорит Тайлер. Просто оставил записку между флаконами. У нее на полочке под зеркалом в ванной этих флакончиков не меньше сотни.
Лесли улыбается:
– Так значит не нассал?
– Нет, – говорит Тайлер, – но ведь она этого не знает.
Весь остаток званого ужина в облаке на небесах Тайлер соскребал с тарелок хозяйки холодные артишоки, затем холодную телятину с холодной картошкой «помм дюшесс», затем холодную цветную капусту по-польски. Она не притронулась ни к одному из блюд, а вина в ее бокал Тайлеру за вечер пришлось подливать раз десять, не меньше. Расположившись во главе стола, мадам не сводила глаз с пришедших на ужин женщин, и, в самом конце ужина, между шербетом и абрикосовым тортом, внезапно куда-то исчезла.
Они уже домывали грязную посуду и начали складывать тарелки и термосы в принадлежавший отелю автофургон, как вдруг на кухню заявился хозяин дома и спросил, не поможет ли ему Альберт отнести кое-что тяжелое.
Лесли говорит, может быть, Тайлер зашел слишком далеко?
Громко и быстро Тайлер рассказывает всем, как убивают китов, чтобы получить эти духи, унция которых стоит дороже золота. А ведь большинство людей никогда не видели живых китов. Лесли живет с двумя маленькими детьми в квартире, окна которой выходят прямо на скоростную автостраду, а у хозяйки дома все эти бутылочки в ванной стоят больше, чем каждый из официантов зарабатывает за год.
Альберт возвращается и набирает телефон службы спасения.
Альберт прикрывает рот ладонью и шепчет в сторону, что не стоило Тайлеру писать эту записку.
Тайлер говорит:
– Ну так пойди и настучи менеджеру. Пусть меня уволят. Я на этой сраной работе не женился.
Все внимательно рассматривают свои ботинки.
– Это самое лучшее, что только может в жизни случиться, – говорит Тайлер. – Когда тебя увольняют, ты перестаешь толочь вод в ступе и начинаешь что-то менять в своей жизни.
Альберт говорит по телефону, что нам нужна «скорая помощь» и называет адрес. Ожидая ответа, он сообщает нам, что хозяйке плохо не на шутку, Альберту пришлось нести ее от самого туалета. Мужу она не позволила себя нести. Она сказала, что это он налил мочу в ее духи, потому что хотел, воспользовавшись ее нервным припадком, спутаться с одной из ее подруг, и еще она сказала, что устала, безумно устала от всех этих людей, которые называют себя друзьями их дома.
Хозяин не мог вытащить мадам из туалета, в котором она упала, потому что та размахивала в воздухе половинкой разбитого флакона от духов и обещала перерезать мужу горло, если он только к ней притронется.
Тайлер говорит:
– Круто!
От Альберта воняет. Лесли говорит:
– Альберт, дорогуша, от тебя воняет!
Из ванной невозможно было выбраться, не провоняв, говорит Альберт. Весь пол был усеян разбитыми флаконами, и еще груда осколков стекла в унитазе. Похоже на лед, говорит Альберт, как на тех шикарных банкетах в отеле, когда мы насыпаем в писсуары колотый лед. В ванной воняет, а весь пол усеян осколками льда, который никогда не растает, и Альберт помогает мадам встать с пола. Ее белое платье все в желтых пятнах. Мадам размахивает в воздухе осколком флакона, поскальзывается на пролитых духах и осколках стекла и падает на ладони.
Она плачет и истекает кровью, забившись в угол. О, как жжет, говорит она:
– Уолтер, как жжет. Как жжет! – причитает мадам.
Духи, все эти выделения мертвых китов, проникают в порезы и жгут нестерпимо.
– Нам не велели ходить в ту часть дома, – говорит Тайлер.
Мы вошли в дом через гараж. Нам не полагается находиться нигде, кроме гаража, кухни и столовой.
Тут за спиной жены в проеме двери возникает сам хозяин дома, он вырывает записку из трясущихся рук жены со словами, что так будет лучше.
– Как я могу говорить с этими людьми, – возмущается мадам, – не зная, кто это сделал?
Хозяин кладет ладонь на ее обтянутое белым шелком плечо (платье под цвет дома) и мадам успокаивается, расправляет плечи, и руки ее перестают трястись.
– Это твои гости, – говорит он. – И эта вечеринка имеет большое значение.
Со стороны смотреть довольно забавно: словно чревовещатель оживляет свою куклу. Мадам глядит на мужа, который слегка подталкивает ее в направлении столовой. Записка падает на стол, и дверь кухни, отворяясь, отбрасывает ее к ногам Тайлера.
Альберт спрашивает:
– Что там написано?
Лен начинает очищать тарелки после рыбного блюда.
Лесли отправляет противень с артишоками обратно в духовку и тоже интересуется:
– Ну, так что же там написано?
Тайлер смотрит Лесли прямо в глаза и говорит, не поднимая записки:
– В одном из твоих флаконов с духами теперь – моя моча.
Альберт улыбается:
– Так ты ей нассал в духи?
Нет, говорит Тайлер. Просто оставил записку между флаконами. У нее на полочке под зеркалом в ванной этих флакончиков не меньше сотни.
Лесли улыбается:
– Так значит не нассал?
– Нет, – говорит Тайлер, – но ведь она этого не знает.
Весь остаток званого ужина в облаке на небесах Тайлер соскребал с тарелок хозяйки холодные артишоки, затем холодную телятину с холодной картошкой «помм дюшесс», затем холодную цветную капусту по-польски. Она не притронулась ни к одному из блюд, а вина в ее бокал Тайлеру за вечер пришлось подливать раз десять, не меньше. Расположившись во главе стола, мадам не сводила глаз с пришедших на ужин женщин, и, в самом конце ужина, между шербетом и абрикосовым тортом, внезапно куда-то исчезла.
Они уже домывали грязную посуду и начали складывать тарелки и термосы в принадлежавший отелю автофургон, как вдруг на кухню заявился хозяин дома и спросил, не поможет ли ему Альберт отнести кое-что тяжелое.
Лесли говорит, может быть, Тайлер зашел слишком далеко?
Громко и быстро Тайлер рассказывает всем, как убивают китов, чтобы получить эти духи, унция которых стоит дороже золота. А ведь большинство людей никогда не видели живых китов. Лесли живет с двумя маленькими детьми в квартире, окна которой выходят прямо на скоростную автостраду, а у хозяйки дома все эти бутылочки в ванной стоят больше, чем каждый из официантов зарабатывает за год.
Альберт возвращается и набирает телефон службы спасения.
Альберт прикрывает рот ладонью и шепчет в сторону, что не стоило Тайлеру писать эту записку.
Тайлер говорит:
– Ну так пойди и настучи менеджеру. Пусть меня уволят. Я на этой сраной работе не женился.
Все внимательно рассматривают свои ботинки.
– Это самое лучшее, что только может в жизни случиться, – говорит Тайлер. – Когда тебя увольняют, ты перестаешь толочь вод в ступе и начинаешь что-то менять в своей жизни.
Альберт говорит по телефону, что нам нужна «скорая помощь» и называет адрес. Ожидая ответа, он сообщает нам, что хозяйке плохо не на шутку, Альберту пришлось нести ее от самого туалета. Мужу она не позволила себя нести. Она сказала, что это он налил мочу в ее духи, потому что хотел, воспользовавшись ее нервным припадком, спутаться с одной из ее подруг, и еще она сказала, что устала, безумно устала от всех этих людей, которые называют себя друзьями их дома.
Хозяин не мог вытащить мадам из туалета, в котором она упала, потому что та размахивала в воздухе половинкой разбитого флакона от духов и обещала перерезать мужу горло, если он только к ней притронется.
Тайлер говорит:
– Круто!
От Альберта воняет. Лесли говорит:
– Альберт, дорогуша, от тебя воняет!
Из ванной невозможно было выбраться, не провоняв, говорит Альберт. Весь пол был усеян разбитыми флаконами, и еще груда осколков стекла в унитазе. Похоже на лед, говорит Альберт, как на тех шикарных банкетах в отеле, когда мы насыпаем в писсуары колотый лед. В ванной воняет, а весь пол усеян осколками льда, который никогда не растает, и Альберт помогает мадам встать с пола. Ее белое платье все в желтых пятнах. Мадам размахивает в воздухе осколком флакона, поскальзывается на пролитых духах и осколках стекла и падает на ладони.
Она плачет и истекает кровью, забившись в угол. О, как жжет, говорит она:
– Уолтер, как жжет. Как жжет! – причитает мадам.
Духи, все эти выделения мертвых китов, проникают в порезы и жгут нестерпимо.
|
|