Иногда вы сосредотачиваете свое внимание на том, что происходит… но в других случаях ваши мысли далеки от происходящего. Ваши мысли уводят вас все дальше, и одна из важнейших вещей, которой вы можете научиться с помощью этого переживания… заключается в том, что когда что-либо внезапно потребует от вас сознательного внимания, вы сразу же заметите это…

Теперь я хочу, Энн, чтобы вы затратили все необходимое вам время на то… чтобы закрепить в себе… полученные навыки и понимание того, что наиболее приемлемо для вас, для вашей индивидуальности. И на самом деле не важно… представляет ли ваше сознание все, что происходит. Важно только то, что ваше подсознание… уже сейчасначинает демонстрировать вам… новые формы поведения… огромные потенциальные возможности изменения вашего сиюминутного поведения… и теперь, и в будущем.

Через некоторое время я возвращусь назад и буду говорить с вами. Я буду задавать вопросы… на некоторые из них вы станете отвечать охотно… на некоторые вопросы вам не захочется отвечать. Не отвечайте на такие вопросы, это не нужно. Прежде чем заговорить с вами, я буду разговаривать с другими… вы всегда сможете узнать, что я говорю другим… по тому, что звук моего голоса будет направлен в другую сторону. Вы сможете использовать это время, чтобы сделать все, что посчитаете нужным… а также то, чего вы непонимаете, но что вам так необходимо. Так оно и должно быть. И будьте при этом настолько сознательны, насколько это вам нужно.

Теперь поговорим о том, что я делал с Энн. Ни в одной из инструкций, которые я ей давал, не было конкретного содержания. На уровне процесса имел место подробный набор инструкций, суть которых, в основном, сводится к двум требованиям: 1) заставьте работать ваше подсознание; и 2) решайте свои проблемы.

Заметьте, что, обучая вас методам утилизации, мы используем лишь те приемы, которым уже научили вас раньше. Я начал с подстройки ко всему, что, как я видел, происходило с Энн, а затем, по мере того, как ее состояние начало медленно изменяться, я стал вести ее посредством постепенного изменения моих внешних каналов. В частности, я приспосабливал темп моей речи к ее дыханию таким образом, что потом, когда уже я начал… замедлять темп… своей речи… она, в свою очередь, последовала за мной и замедлила свое дыхание. Я внимательно следил за тонусом кожи, за цветом кожи, за дыханием, за частотой пульса, за движениями век и так далее. Такие несловесные признаки обеспечивали мне обратную связь, – я знаю, как выглядят люди, погружаясь во все более глубокие измененные состояния, процесс этот сопровождается также физическим расслаблением, релаксацией.

Энн, ощущаете ли вы на сознательном уровне, что подобного рода переживание повлияло на вас, продвинуло вас?

Энн: Да.

Итак, я применил множество различных механизмов подстройки и закинул петли обратной связи. Я превратил себя в искусную биологическую машину обратной связи с Энн. Я наблюдал за цветом ее кожи, и когда цвет ее кожи изменился, я начал оченьмедленно изменять выражение моего голоса до тех пор, пока не достиг совершенно другой интонации. Первоначально я изменял выражение голоса в том же темпе, в каком происходило изменение Энн. Затем, изменяя интонацию еще дальше в том же направлении, мне удалось вести ее все дальше и дальше к измененному состоянию.

Осуществляя несловесное наведение, я давал ей также и словесные инструкции – и то и другое как на сознательном, так и на подсознательном уровне. В частности, некоторые из вербализаций предназначались для того, чтобы с помощью обратной связи проверить, следует она за мной или нет. Я рассказал о том, как пьяница вздрагивает, когда муха садится ему на руку, а затем проследил, вздрогнет ли рука Энн, или нет. Ее рука вздрогнула.

Энн: Так вы использовали мое сопротивление…

В этом случае могло и не быть сопротивления.

Энн: Хорошо. Когда вы сказали мне, чтобы я представила себе три двери, я вообразила две двери по краям и одну, в виде арки, посередине. Почти сразу после того, как вы начали давать мне инструкции, относящиеся к первым двум дверям, я поняла, что подойду к третьей двери, о которой вы, однако, ничего не говорили. Вы знали об этом?

Разумеется. Весь вопрос был в том, как повернуть дело таким образом, чтобы вы подошли только к этой двери?

Энн: В таком случае еще один вопрос. Как вы узнали о том, что я не подойду к первой двери?

Чем отличались друг от друга мои описания всех трех дверей – если следить не за словесным содержанием этих описаний, а «читать между строк»? Я сказал (тон голоса понижается, выражение легкого отвращения): "Если вы войдете в эту дверь, все, что вы увидите за ней, покажется вам привычным". Следите за интонацией! Теперь вы понимаете, почему я в любом случае знал заранее, в какую дверь вы войдете?

Если бы я сказал иначе: "Есть только одна дверь, вы можете войти в нее, и все, что вы за ней увидите, будет привычным для вас", ваше лицо отобразило бы воодушевление, покрылось бы румянцем, вы слегка вздохнули бы, и я узнал бы нечто другое.