Скачать 26.7 Кбайт
О загадке воображения, вопросах мировоззрения и неудачах самопознания
Однако менее отвлеченные интересы и мотивы, образующие контекст метафизики, требуют именно такого решения, поэтому только оно и является адекватным. Все сказанное не означает, что из прагматических соображений следует восстановить догматическую метафизику. Безусловно, заслуживает внимания постановка вопросов мировоззрения, но не произвольные их решения. Истинность и достоверность тех или иных положений не безразлична, потому что из разных мировоззрений иногда следуют диаметрально противоположные выводы. Поэтому неприемлема ситуация, при которой имеется множество противоречивых мнений и все они равным образом неубедительны. Доказательства необходимы, чтобы устранить эту неопределенность.
В то же время, сомнения относительно аргументов, предназначенных для универсального и общезначимого решения проблем философии, приводят не столько к скептическому взгляду на вещи, сколько к распространению учений догматического характера. Следствием скептицизма в отношении рациональных доказательств становится решение философских вопросов на основе иррационального интуитивного убеждения. Скептицизм фактически не устраняет ни разнообразных мнений, ни их противоречий. Результатом невозможности строгого доказательства и отсутствия общепринятых критериев является не скептицизм и не нигилизм (то есть неверие ни во что, как полагал Ницше), а релятивизм, что в данном случае означает зависимость выводов от произвольно принятой точки зрения в каком-либо философском вопросе.
Вследствие этого дискуссии между культурами, религиозными традициями, идеологическими течениями и отдельными людьми отмечены фатальным взаимным непониманием. Различие интуиции философов относительно сущности вещей приводит к тому, что каждому из них свойственно некоторое убеждение, не обязательное для всех прочих. Там, где для одних авторов есть принципиальная проблема, другие никакой проблемы не замечают. Философские доктрины, построенные на столь различных основаниях, представляют собой замкнутые самодостаточные образования, иногда не имеющие между собой ничего общего. Пристрастия человечества периодически обращаются к тому или иному направлению мысли, но это не доказывает его истинности. То, что в одни периоды истории здравый смысл и общественное мнение считают исключительно ценным или, напротив, совершенно недопустимым, в другие времена переходит в свою противоположность или в разряд безразличного.
Помимо теоретического аспекта, релятивизм имеет практическую сторону, состоящую в утрате непосредственного морального чувства и осознании того факта, что обыденные нравственные представления не имеют сколько-нибудь основательной теоретической базы. Поиск недостающей основы морали в области философских идей приводит в итоге к торжественной встрече двух видов релятивизма. Оказывается, что в области морали, как и повсюду, характер принятых аксиом определяет дальнейшие выводы. Принимая в качестве высшего нравственного критерия интересы государства, народа, церкви, нации, партии, класса, отечества или революции, в итоге нетрудно оправдать все что угодно.
Когда никто, по большому счету, не верит в возможность строгого доказательства в области философии, она постепенно утрачивает характер исследования с целью установления истины и становится средством самовыражения индивида или группы, подобно литературе. Однако, в отличие от искусства, философия при этом часто сохраняет претензию на общеобязательность и потому является агрессивной формой самовыражения. В отсутствие рациональных критериев, решающее значение приобретают посторонние факторы: личный авторитет, общественное мнение, власть и принуждение, политические соображения и т.п. Теоретический аспект этой ситуации приемлем только в том случае, если рассматривать метафизические построения в качестве феноменов культуры, без претензии знать истину. Напротив, если целью философии считать установление истины, то данная ситуация неприемлема и представляет собой «скандал для философии», как выразился автор «Критики чистого разума» по поводу необходимости принимать на веру реальность внешнего мира.
Обыкновенным способом преодоления разногласий и противоречий является сопоставление мнений, дискуссия и выяснение наиболее правдоподобной позиции. Строго говоря, в области философии это сомнительное средство, потому что каждое мировоззрение самодостаточно и со своей точки зрения правильно, в то время как все прочие ложны. В то же время, обсуждение отвлеченных вопросов не бесполезно. Часто говорят, что в спорах рождается истина; это верно в том смысле, что особенности, недостатки и ограниченность мнений обнаруживаются при сопоставлении с другими гипотезами. Но надо признать, что диспуты между людьми не вполне тождественны спорам между идеями. Дискуссии по отвлеченным проблемам неизбежно испытывают влияние множества случайных и посторонних факторов. Победа в диспутах составляет привилегию людей, у которых нет других целей. Пренебрежение истиной в таких вопросах не грозит неприятностями, и каждый может произвольно считать любую гипотезу доказанной или опровергнутой, в чем достаточно убедить самого себя.
В то же время, сомнения относительно аргументов, предназначенных для универсального и общезначимого решения проблем философии, приводят не столько к скептическому взгляду на вещи, сколько к распространению учений догматического характера. Следствием скептицизма в отношении рациональных доказательств становится решение философских вопросов на основе иррационального интуитивного убеждения. Скептицизм фактически не устраняет ни разнообразных мнений, ни их противоречий. Результатом невозможности строгого доказательства и отсутствия общепринятых критериев является не скептицизм и не нигилизм (то есть неверие ни во что, как полагал Ницше), а релятивизм, что в данном случае означает зависимость выводов от произвольно принятой точки зрения в каком-либо философском вопросе.
Вследствие этого дискуссии между культурами, религиозными традициями, идеологическими течениями и отдельными людьми отмечены фатальным взаимным непониманием. Различие интуиции философов относительно сущности вещей приводит к тому, что каждому из них свойственно некоторое убеждение, не обязательное для всех прочих. Там, где для одних авторов есть принципиальная проблема, другие никакой проблемы не замечают. Философские доктрины, построенные на столь различных основаниях, представляют собой замкнутые самодостаточные образования, иногда не имеющие между собой ничего общего. Пристрастия человечества периодически обращаются к тому или иному направлению мысли, но это не доказывает его истинности. То, что в одни периоды истории здравый смысл и общественное мнение считают исключительно ценным или, напротив, совершенно недопустимым, в другие времена переходит в свою противоположность или в разряд безразличного.
Помимо теоретического аспекта, релятивизм имеет практическую сторону, состоящую в утрате непосредственного морального чувства и осознании того факта, что обыденные нравственные представления не имеют сколько-нибудь основательной теоретической базы. Поиск недостающей основы морали в области философских идей приводит в итоге к торжественной встрече двух видов релятивизма. Оказывается, что в области морали, как и повсюду, характер принятых аксиом определяет дальнейшие выводы. Принимая в качестве высшего нравственного критерия интересы государства, народа, церкви, нации, партии, класса, отечества или революции, в итоге нетрудно оправдать все что угодно.
Когда никто, по большому счету, не верит в возможность строгого доказательства в области философии, она постепенно утрачивает характер исследования с целью установления истины и становится средством самовыражения индивида или группы, подобно литературе. Однако, в отличие от искусства, философия при этом часто сохраняет претензию на общеобязательность и потому является агрессивной формой самовыражения. В отсутствие рациональных критериев, решающее значение приобретают посторонние факторы: личный авторитет, общественное мнение, власть и принуждение, политические соображения и т.п. Теоретический аспект этой ситуации приемлем только в том случае, если рассматривать метафизические построения в качестве феноменов культуры, без претензии знать истину. Напротив, если целью философии считать установление истины, то данная ситуация неприемлема и представляет собой «скандал для философии», как выразился автор «Критики чистого разума» по поводу необходимости принимать на веру реальность внешнего мира.
Обыкновенным способом преодоления разногласий и противоречий является сопоставление мнений, дискуссия и выяснение наиболее правдоподобной позиции. Строго говоря, в области философии это сомнительное средство, потому что каждое мировоззрение самодостаточно и со своей точки зрения правильно, в то время как все прочие ложны. В то же время, обсуждение отвлеченных вопросов не бесполезно. Часто говорят, что в спорах рождается истина; это верно в том смысле, что особенности, недостатки и ограниченность мнений обнаруживаются при сопоставлении с другими гипотезами. Но надо признать, что диспуты между людьми не вполне тождественны спорам между идеями. Дискуссии по отвлеченным проблемам неизбежно испытывают влияние множества случайных и посторонних факторов. Победа в диспутах составляет привилегию людей, у которых нет других целей. Пренебрежение истиной в таких вопросах не грозит неприятностями, и каждый может произвольно считать любую гипотезу доказанной или опровергнутой, в чем достаточно убедить самого себя.
|
|