Есть люди, которые не усвоят ни одного ценного опыта, если б они жили даже тысячу лет и больше. Такое отношение имеет смысл только к людям, одинаково одаренным.
Гениальный человек уже с самого детства живет самой интенсивной жизнью. Чем он гениальнее, тем дальше заходит его воспоминание о детстве, иногда, хотя в редких случаях, оно простирается до третьего года его жизни. Обыкновенный же человек в состоянии воспроизвести в своей памяти только события более зрелого своего возраста. Я знаю людей, которые могут вспомнить лишь события, имевшие место только на восьмом году их жизни, а о своей предыдущей жизни знают только то, что им другие рассказывали. Несомненно существуют и такие люди, у которых первое интенсивное переживание относится к более позднему периоду их жизни. Всем этим я не хочу еще сказать, то гениальность двух людей определяется исключительно тем, что один помнит себя в раннем детстве, в то время, как другой начинает себя помнить с двенадцати лет. Но в общем и целом это правило всегда подтверждается.
Без сомнения, и у гениального человека протекает известное количество времени от того момента, к которому относится его первое детское воспоминание, до того момента, когда он вспоминает решительно все, когда он окончательно становится гением. Большинство людей просто забывают значительную часть своей жизни. Многие даже утверждают, что бы не существовало ни одного человека, из всей их жизни за все это время для них как им представляются только отдельные моменты, изолированные пункты, резкие остановки на пути. Если же спросить их о чем нибудь другом из прошедшей жизни, то они знают или, вернее, поспешно определяют, что им тогда то было столько то лет, занимали такое то положение, жили там то и получали столько то жалования. Но стоит большого труда восстановить все прошлое из общей совместной жизни. Можно в таком случае без малейшего колебания признать этого человека бездарностью. По крайней мере мы имеем право не признавать его гениальным.
Если бы мы обратились с просьбой к большинству людей написать автобиографию, то этим самым поставили бы большую часть из них в самое затруднительное положение: ведь очень немногие могут дать ответ на вопрос, что они вчера делали. У большинства людей память функционирует скачками, с помощью случайных ассоциаций. Впечатление, воспринятое гениальным человеком, долго пребывает в его сознании. Он вообще находится под властью впечатлений. С этим в непосредственной связи находится тот факт, что гениальные люди страдают, по крайней мере временами, навязчивыми идеями. Психическое содержание обыкновенного человека можно сравнить с целой системой колокольчиков, расположенных на близком расстоянии друг от друга: один колокольчик звучит, когда в нем ударяет волна, исходящая от другого… Звучит только несколько мгновений. Гений же – это колокол, который после удара далеко разглашает свой явственный звон и приводит в движение всю окружающую его систему, иногда звучит в течение всей своей жизни Подобного рода движение у гениального человека может иметь самый незначительный, даже смешной повод, который целыми неделями неотступно преследует, причиняя ему нестерпимые муки. Вот в этом, действительно, лежит аналогия безумия.
По приблизительно одинаковым основаниям чувство благодарности является одной из наиболее редких добродетелей человека. Он, правда, помнит, какую именно услугу оказал ему такой то человек, но он никак не в состоянии вспомнить степень интенсивности нужды, которую он ощущал, чувство освобождения, которое испытал при удовлетворении этой нужды. Если недостаток памяти и ведет к неблагодарности то и одна только память не может привести человека к чувству благодарности. Для этого необходимо еще одно особое условие, которое не входит в область разбираемого вопроса. Из соотношения между дарованием и памятью, соотношения, которого совершенно не признавали, так как искали его не там, где его собственно можно было найти: в воспоминаниях о своей прошлой жизни, можно вывести еще одно значение. Поэт, который чувствует необходимость написать какое нибудь произведение, не имея определенного плана, определенных мыслей, не нажимая педали для создания своего настроения, музыкант, на которого творческий стих напал с той силой, что он против своей воли должен творить, хотя бы в данный момент чувствовал большое влечение к отдыху и сну: они всю жизнь будут помнить все то, что создано, но не выдумано ими в данный момент. Композитор, который не помнит ни одного своего произведения, поэт, который должен «выучить наизусть» свое стихотворение для того, чтобы его запомнить, как это думает Сикст Бекмессер о Гансе Саксе, то можно наверное сказать, что они и не создали ничего истинно великого.
Прежде чем применить найденные выводы к духовному развитию полов, мы остановимся на одном различии между отдельными формами памяти. Отдельные моменты жизни гениального человека хранятся в его памяти не в виде изолированных точек, разъединенных представлений, которые настолько отличаются друг от друга, как, например, цифра 1 от цифры 2. Самонаблюдение обнаруживает тот факт, что, несмотря на существование сна, на ограниченность нашего сознания, на все пробелы памяти, – самые разнообразные переживания наши весьма загадочным образом объединяются в нашем сознании.