Это четко просматривается, когда происходит разрыв в семейных отношениях. За последние полвека американцы, вероятно, разрывали брачные узы чаще всего тогда, когда мужчине исполнялось тридцать, а женщине двадцать восемь лет.

Что же это за круговерть непоследовательных действий, которая, как кажется, настигает многих? Я думаю, что это период осознания тридцатилетнего возраста.

Мужчины и женщины, описанные в этой главе, поженились в двадцатилетнем возрасте. Представьте женщину, у которой не было своей карьеры и которая просто служила своей семье. Где-то лет через семь ее муж стал чувствовать себя компетентным и был признан другими, несмотря на молодость. Давление внешних обстоятельств научило его отметать некоторые иллюзии. Например, сейчас он знает, что явная демонстрация ума приветствуется меньше, чем лояльность, так как многие более старшие мужчины боятся молодых и видят в них конкурентов. Но в двадцать лет, не будучи уверенным в своих профессиональных успехах, он не осмеливался говорить о них с женой. Если бы он поделился с ней, это подорвало бы безопасность, которая поддерживала в них обоих веру, что у него все получится.

Сейчас, приобретя уверенность в себе и ощутив приток новых сил, не заботясь уже больше о своем одиночестве, он вдруг осознал, что ему наскучила эта “названная мать”. Он предъявляет жене новые требования: она тоже должна представлять из себя нечто большее. Она должна стать компаньоном, а не нянькой. Пусть совершенствуется, как и я.

“Почему бы тебе не пойти на какие-нибудь курсы?” — так это обычно начинается. Он не хочет, чтобы она совсем оторвалась от него и лишила его (и детей, которые у них есть или которых они решили завести) своей заботы. Но то, в чем он видит стимул для нее, жена воспринимает как угрозу. Она думает, что он хочет от нее избавиться, хочет убежать от нее.

Замужняя тридцатилетняя женщина, не имеющая собственной карьеры, находится в состоянии войны с внутренними демонами, чувствует себя зажатой и ощущает дискомфорт, связанный с ущемленным желанием быть чем-то большим. В дополнение к брачному контракту от нее потребовали не выходить в мир в широком смысле этого слова, то есть не заниматься какой-то определенной деятельностью во внешнем мире. Пока она не делает энергичных попыток для развития своей личности, она разделяет все иллюзорные представления, внушенные ей матерью и дававшие ей чувство безопасности. Любой, кто выбирает другой путь, представляет для нее опасность. Поэтому муж, который вдруг изменил свои требования и говорит, что она что-то должна, представляется ей злодеем.

Теперь опыт играет с ней злую шутку. Она вырывается за пределы своего дома. Ей снова восемнадцать лет, она снова ощущает чувство беспокойства, знакомое любой девчонке, оставившей дом. Однако получив несколько уроков по кулинарии и некоторые навыки в творчестве, после окончания курса она вернулась обратно, к мужу и детям. Она не стала чем-то большим, но уже изменилась. У нее нет оценки людей и событий, нет подхода к карьере, нет предпочтений, а ее уверенность в своих силах поколеблена. Что она может предложить миру? И если даже у нее есть шанс и внешний мир воспримет ее серьезно, стоит ли это ухода из безопасного дома?

Это важный вывод: желание рисковать основывается на предыстории достигнутого.

Каким-то утешением могут служить женщины-подруги (пока они не достигают многого вне дома). Может быть, любовник освободит ее от недуга, который так мучает ее (и в то же время проучит мужа). Попытки заняться бизнесом только добавляют соли в рану. Когда мужчины со знанием дела говорят об управлении страной или компанией, союзом или университетом, она чувствует, что ей нечего добавить к этому из ее собственного опыта. Самый легкий способ отвлечься от проблем — переключить враждебную энергию в суровое руководство домом, так как она боится попытаться управлять чем-нибудь в другом месте. В глубине души ее муж чувствует, что не может больше мириться с ее непродуктивным образом жизни. Один из мужчин вспоминает: “Я был обеспокоен, что Диди, которая обладала отличным мышлением, работая в музее Гугенхейм, когда я женился на ней, ничего не делала”. Другой бизнесмен, чья жена приветствовала брачный союз как освобождение от ответов на надоедливые звонки, вспоминает о том, как изменилось его отношение к жене через шесть-семь лет: “В этот период я хотел, чтобы она стала независимым членом нашего союза”. Однако тридцатилетний мужчина, требуя подобных перемен, обычно хочет, чтобы жена никоим образом не задействовала его самого. Ему трудно представить, чтобы он дал жене достаточные возможности для серьезной учебы, для того чтобы впоследствии она стала адвокатом, дизайнером, профессором, актрисой, менеджером корпорации. Он не готов согласиться и с тем, что она может быть так же погружена в свою работу и компетентна в ней, как и он.

Противоречие между тем, что он хочет, и тем, чего опасается, вызывает у него чувство вины. Запутавшись в этой круговерти, мужчина чувствует, что жена завидует ему. Это ощущают практически все мужчины, которые женились на женщинах, заботящихся о них.