Шеферд начал проводить ночи с женщиной, которая была его партнером по спиритическим сеансам. Эта женщина сказала ему, что он Гилгуд, Бартон и Брандо * в одном лице. Его отлучки становились все чаще и продолжительнее.

* Джон Артур Гилгуд — английский актер и режиссер. Ричард Бартон — английский киноактер. Марлон Брандо — американский киноактер. (Прим. ред.)
Шеферд окончательно ушел из семьи сразу после того, как Кэт снова забеременела. Она сделала аборт и была в полном отчаянии.

От этого потрясения Кэт оправилась только через два года. “Мне было плохо, но никто этого не знал. Я пыталась сказать людям, что мне плохо, но они не верили мне, так как внешне я совсем не изменилась. Я чувствовала себя так, будто мне ампутировали руки и нога. Я смотрела на калек, которых катили по Мэдисон-авеню в креслах-каталках, и думала: “Вот, они ведь живут, хотя их руки и ноги никогда не отрастут. И мои тоже. Я навсегда останусь калекой”.

Она взяла жильца, спокойного неамбициозного мужчину, который любил семейное окружение. Вскоре они сошлись и прожили вместе два года так, словно были женаты вечность. Однажды в гости на обед заглянул старый друг Кэт, который занимался издательской деятельностью. “Я рад, что ты счастлива”, — сказал он. Внутри у нее все взбунтовалось: “Разве он не видит, что я в тюрьме, что это не я?” Следующая мысль была еще страшнее: если она кажется счастливой и умиротворенной, не значит ли это, что она стремится сама себя обмануть?

Но эти два года не прошли бесследно, в душе Кэт шла большая внутренняя работа. Однажды вечером Кэт (ей было уже сорок) решила отказаться от преподавания. Она сказала своему сожителю: “Я хочу заниматься издательским делом. Однако чтобы стать издателем, мне понадобится пять лет”. Он испугался — Кэт знала, что их пути разойдутся, но это ее мало беспокоило. Она четко знала, чего хочет, и была уверена в себе.

Вернуться на работу в сорок лет — довольно жестокое испытание для женщины (она не считала работой преподавательскую деятельность, так как это было расширение ее материнской роли). Кэт ничего не знала об издательском деле и стала помощником в отделе по заключению контрактов. Она работала как заведенная и даже брала рукописи домой. Она научилась прочитывать трехсотстраничную рукопись за ночь. Научилась оценивать рукопись и писать сжатое заключение. Через год Кэт стала редактором.

Интенсивная концентрация на освоении новой профессии, которой она собиралась заниматься постоянно, наконец-то прошла. Сейчас Кэт — компетентная симпатичная и не возомнившая о себе взрослая женщина, хотя она все еще в это не верит. Она пока не может отказаться от представления, что женщине необходимы привязанности.

“Я уже не могу использовать детей как отговорку. Неважно, приду я на обед или нет. Они прекрасно могут позаботиться о себе сами. Им сейчас семнадцать, пятнадцать, одиннадцать и девять. Они приходят и уходят. Им уже не очень нужна мать, и меня это немного задевает.

Сейчас меня страшит мысль о том, что я отвыкну от общения с мужчиной. Теперь я уже не реву, уткнувшись в подушку, как это было два-три года назад. Я не испытываю отчаяния. Мне нравится возвращаться вечером домой, к детям. Вечер пролетает быстро. Иногда заходят друзья. Я играю на фортепиано, готовлю обед, говорю с детьми, читаю рукописи, иду спать. И я могу делать это в течение многих лет”.

Порой Кэт возвращалась мыслями к мужу. Можно ли было сохранить их отношения? Вряд ли. Что бы она ни сделала, это не могло уберечь Шеферда от кризиса при переходе к середине жизни. Он искал себя до сорока лет и потерпел фиаско в жизни. Если бы она тогда отказалась от преподавательской работы, то была бы свидетелем его фиаско. А если бы она в тридцать лет не подчинилась своему внутреннему импульсу, то, вероятно, была бы выброшена за ненужностью и оказалась бы неспособной заниматься чем-либо, кроме домашней работы.

В какой-то момент каждая заботливая женщина должна научиться заботиться немного о себе.

Или-или

В процессе исследований в эту группу попадает половина респондентов. Такой модели поведения придерживаются женщины, которые думают, что в данное время могут выполнить только один аспект своих внутренних ориентиров. Или я отложу попытки сделать карьеру и выйду замуж, поставив себя в зависимость от мужа. Или я безотлагательно займусь карьерой и отложу замужество и материнство на более поздний срок, — тогда сейчас мне придется добиваться признания. В какой-то момент большинство женщин чувствуют, что они должны сделать выбор между семьей и карьерой. Если бы мужчина стоял перед таким выбором, состоялся бы из него муж?

Модель поведения женщины,
которая выбирает замужество и материнство,
а карьеру переносит на более поздний срок

Ее способ решения дилеммы заключается в переносе или подавлении той части себя, которая жаждет получить профессиональное признание в мире, то есть сделать карьеру. Преимуществом в этом случае может оказаться то, что женщина получает возможность проделать большую внутреннюю работу, которая поможет ей в дальнейшем точно определить свои внешние цели.