Он не пересекает улицу. Но сейчас вместо внешнего, материнского, контроля срабатывает внутренний контроль: родительский фантом. Команда другого частично закрепилась в личности ребенка.

Воспринимая подобные запреты и тысячи других форм поведения путем отождествления, все мы устанавливаем контакт с нашим постоянным компаньоном (назовем его “внутренним сторожем”). Он ограничивает нашу свободу, и в этом смысле он — диктатор. Но он может предсказать наше будущее (“вы будете сбиты машиной, если пойдете на красный свет светофора”) и таким образом защищает нас от опасности.

“Внутренний сторож” проявляется не только в обычной осторожности. Родители на протяжении всего детства говорят нам: “Смотри на меня и будь таким, как я” или в некоторых случаях: “Не будь таким, как я”. Прямо или опосредованно отец может передать сообщение: “Если ты не поступишь на медицинский факультет университета и не станешь врачом, тебя не будут уважать”. Кроме того, мать, чей удел дом, может вбить в ребенка указание: “Изучай иностранный язык, Мария. Читай. Учи. Ты хочешь вырасти и быть, как я, домохозяйкой?”

С этого момента большую часть жизни, даже если внешне все дела идут как по маслу, наш внутренний мир будет взбудоражен борьбой ищущего и объединяющего “я”, в которой участвует и наш “внутренний сторож”.*

* Если обратиться к терминологии психоаналитиков, то сейчас мы говорим об эго и объекте. Эти понятия были введены Фрейдом и на первый взгляд представляются абстрактными. Однако за ними кроется глубина, позволяющая теоретически обосновать биографию человека и увидеть основу его развития с некоторыми индивидуальными источниками препятствий и узлов. Я попыталась изложить теоретические понятия при описании ступеней жизни взрослого человека в менее абстрактных терминах, заменив “объект” “внутренним сторожем”, и более глубоко рассмотреть трудности, с которыми мы сталкиваемся в каждом переходе.
В конце концов, конечно, мы все нарушаем табу “Не переходи улицу”. Нарушение — это единственный путь покончить с мнением не основанным на нашем опыте. Опасно или нет, но мы должны выяснить, можно ли перейти улицу и попасть под машину.

Впервые мы переходим улицу самостоятельно. Власть с этого отдельного объекта “внутреннего сторожа” начинает переходить к нам. Вообразите, как наше “я” дюйм за дюймом отбирает территорию, которая контролируется родительским фантомом. Экспериментируя, мы выясняем, как наблюдать за движущимися на большой скорости автомобилями и что делать, если красный свет загорелся, когда вы были на середине улицы. Теперь мы можем довериться нашим установкам и положиться на собственное чувство безопасности, мы в состоянии перейти улицу при любом потоке транспорта. Мы уже не слышим материнский голос, который останавливал нас раньше. Психиатры называют это внутренним отождествлением. Каждый раз, заменяя родительское указание собственным опытом, мы становимся свободнее: мы можем спокойно кататься на мотоцикле, ехать на автобусе до школы без сопровождения взрослых, некоторые из нас могут поехать кататься на лыжах, нырять или управлять самолетом.

Научиться переходить улицу относительно легко. Постепенно мы начинаем доверяться собственному мнению и в таких сложных вопросах, как выбор друзей, любовников, карьеры, идеологии и нравственных ценностей, — но это более длительный и сложный процесс.

Бегство от “внутреннего сторожа”

“Внутренний сторож” помогает нам удержаться на плаву, защищает от чужих хулиганских выходок и даже, при достижении среднего возраста, — от столкновения с нашим раздвоенным “я”.

Как и наше “я”, “внутренний сторож” имеет две стороны. Его благожелательная сторона ощущается как ангел-хранитель нашей безопасности. Диктаторская сторона имеет угрожающее лицо администратора, отвечающего за то, что должно быть сделано, а что не должно. Его влияние очень сильно.

Вспомним Януса, древнего бога входов и выходов. Его двуликий бородатый профиль представляют собой две стороны одних и тех же ворот. Что ожидает нас за воротами — безопасность или западня? А что ожидает нас перед ними — свобода или опасность? Над решением этого вопроса мы бьемся всю жизнь, так как ответ может быть положительным или отрицательным, а может быть неопределенным, его может не быть вовсе — особенно в период отрыва от родительских корней, когда мы впервые расстаемся со сложившейся системой жизни, чувствуем, что подвергаемся внешнему влиянию, теряем уверенность и пытаемся перенести в свою жизнь форму родительского фантома со всеми его слабостями.

Мы обманываем себя, настаивая на том, что это единственный наш выбор, и забываем, что мы действительно разные. Как мы увидим далее, это отступление от прогрессивного решения. Многие из тех, кто позволяет себе сохранить эту форму и пассивно принимать отождествление, которое (прямо или косвенно) исходит от родителей, оказываются “взаперти”. Однако никто из нас не хочет слишком часто выходить за рамки системы ценностей нашего “внутреннего сторожа”, чтобы быстро стать индивидуальностью.