Дама потупилась.

- Я жду, - продолжал давить Тренер.

- Я не знаю, - улыбка застыла, окаменела. Девичьи глаза подерну­лись влагой.

- Да, ты не знаешь. Ты не знаешь ответа на второй вопрос. Поэтому ты и не ответила. А если бы знала, то не раздумывала бы и не несла различную чушь. Для тебя это сложно потому, что ты не знаешь. И муд­рить тут нечего.

- Но это вопрос серьезный, здесь надо подумать, - слеза пробра­лась в ее голос.

- А когда человек думает? Я ко всем обращаюсь!

Зал зашелестел.

- ...Когда нужно что-то решить...

- ...найти какой-нибудь ответ...

- ...что-нибудь придумать...

- ...чтобы не вляпаться в какое-нибудь дерьмо...

- ...чтобы улучшить свое положение...

- Правильно, правильно, - кивнул Тренер, - а если обобщить, что получится? А? Какой вывод?

- Думают тогда, когда чего-то не знают, - робко предположил учас­тник со свисающими усами.

- Точно! - победоносно воскликнул Тренер. - Человек думает тогда, когда он чего-то не знает. Поэтому он, собственно, и думает. В ре­зультате своих размышлений он приходит к определенному выводу, то есть знанию, и ему уже незачем становится ломать голову над этой проблемой. Тебе надо подумать? - Тренер почти навис над беднягой, которая вот-вот разрыдается. - ДА?

- Да, - еле слышно выдохнула она.

- И это еще раз доказывает, что ты не знаешь. Но если ты не знаешь, кто ты, кем ты являешься, как ты можешь знать, кем ты хочешь стать?

Зал завис в безмолвии. Держал паузу и Тренер. В воздухе нарастало напряжение. И тут он внезапно и пронзительно трубным ревом взвился над тишиной, разорвав ее на куски:

- Ну а как же дети? - опомнился первым мессианского вида мужчина.

- Чьи дети? - осведомился Тренер.

- Да нет, я имею детей вообще.

- А-а, и что же дети вообще?

- Ну, например, ребенок. Он же не знает, кто он, но знает, кем хочет быть - космонавтов, скажем или автогонщиком, или еще кем-то.

- Ты - этот ребенок?

- Нет.

- А кто ты?

- Я - человек! - нашелся бородатый.

- Я - тоже человек, - сказал Тренер. - но ты это не я, а я это не ты. Кто именно ты?

- Гм...

- Ну, вот видишь, ты не знаешь даже, кто ты, а берешься заявлять от имени другого, пусть и ребенка.

Итак, подытожим. В том, кто я есть, уже заложено любое, кем я мо­гу быть. И если я захочу, то буду. Но если я всего лишь хочу хотеть этого, то так навсегда и останусь на уровне хотения - желающим желать и не получающим. Если быть точнее, то не получающим, а создающим. Ибо мы получаем только то, что создаем. - Тренер на миг остановился и пов­торил последнюю фразу:

- Ты можешь занять свое место, - обратился он к глубокоокой даме и, спустя несколько секунд добавил: - Перерыв. У вас есть двадцать ми­нут отдыха. Время будет фиксироваться по секундомеру. Ровно за минуту до начала занятия будет объявлено об этом. Секунда в секунду двери закроются, и кто опоздал, тот уже не сможет войти. Еще: во время пере­рыва запрещается оставаться в зале и запрещается входить в него, кро­ме той последней минуты, о которой объявит инструктор. Все! - отрывис­то скомандовал Тренер. - Время пошло! - и быстро удалился в боковую дверь, что расположена была возле сцены.

Во время перерыва Арчибальдушка направился в буфет, где взял пи­рожок с капустой и стакан сока. Выбирая место, где бы можно было спо­койно перекусить, он увидел один свободный стул у столика рядом с ок­ном и направился к нему, где уже расположились его соседка с юными очами и черноволосый с обильной проседью молодой человек. Внешность последнего показалась Арчибальдушке знакомой. "Где-то я его видел", - подумал он на ходу.

"Кажется, это Герман Ростков", - уже приближаясь к столику, отме­тил он, - но вроде бы его не было в зале. Что он тут делает?

- А я в другом классе преподаю, - отозвался простодушно на Вос­триковскую мысль молодой человек.

Арчибальдушка невольно вздрогнул:

- А как вы, собственно...

- Не забывайте, где вы находитесь. Это же Школа Визионеров.

- Здесь свободно?

- Да, присаживайтесь, - учтиво отозвался мужчина и вновь обернул­ся к даме, которая, как оказалось, жалобно-исповедально ведала тому про свои расстроенные чувства.

- Знаете, я экстрасенс, целитель, я даже читала книги о карме, а он меня перед всем залом. Зачем же так? - с натянутым лицом, удержи­вая двумя пальчиками одной руки чашечку с кофе и пальчиками другой руки - миндальное пирожное, откровенничала о своей психотравме девооокая особа.

- Ну зачем, ну зачем же так? - драматически выстраивая интонацию, воскликнула она и откусила кусочек пирожного, стараясь сделать это ак­куратно, чтобы не посыпались крошки, но крошки все равно посыпались.