"Мудрость приумножает печаль", - вспомнилось грустному ученику.

Он зажмурился, чтобы хоть как-то собраться с мыслями и сконцентриро­вался на том, что происходит, а когда открыл глаза, то обнаружил себя лежащим на полинялом диванчике в своей комнате - крохотной ячейке, за­терявшейся среди мрачно-бесконечных лабиринтов жилищно-коммунального бытия. Пространство комнатушки слегка вибрировало и покачивалось, но вскоре все встало на свои места, и Арчибальдушка спокойно осмотрелся. Предметный мир привычной реальности оставался таким, каким он его по­кинул, отправляясь в свое магическое путешествие.

Сгущались сумерки. Арчибальдушка ощутил внезапную усталость. Он потянулся, зевнул и без долгих размышлений погрузился в сон.

Часть II. Школа визионеров.

Звук, пришедший с улицы, проник в его голову, затем он ощутил свое тело и понял, что находится в этом мире. Он проснулся. И когда понял, что проснулся, открыл глаза. Солнечное утро тихо плескалось у его ложа. Начиналась новая эпоха нового дня. Было воскресенье.

Арчибальдушка, свежий, исполненный сил и спокойствия, почти что медитативно, потягивал свой утренний кофе со сливками и посматривал в окно. За окном шла обычная московская жизнь. Она именно шла, потому что московская жизнь идет только в воскресенье, по остальным же дням она проносится.

Ему понравилось это уютное спокойствие отдыхающих в тиши переул­ков, но в этот раз он против своего обыкновения не стремился пре­даться dolce far niente (сладостное ничегонеделание - ит. - прим. авт.) на своем вожделенном диванчике. Его тянуло наружу. Слабый импульс бес­покойства, невесть откуда просочившийся в его инертное тело, никак не хотел исчезать. И Арчибальдушка вскоре решил признаться себе в том, что он хочет выйти из дома. Куда? Зачем? Этого он не ведал, но чувствовал свое желание все более и более явно. "Быть может прогулка во внут­реннем мире вызывает ностальгию по миру внешнему, его предметной обы­денной реальности?" "Отчего же нет? - сам себе ответил, довольный своей проницательностью, Востриков, - вполне быть может", - стреми­тельно оделся и вышел на улицу.

"Ну и что же дальше?" - последовал очередной вопрос.

Пространство на какую-то долю секунды сжалось, искривилось и при­няло свой обычный облик. Впрочем, это могла быть и иллюзия.

Между тем ноги Арчибальдушки словно бы сами собой направились в сторону Трубной площади, которую он благополучно пересек, попав на Неглинную улицу. Хотя день еще только начинался, но даже в воскресное утро можно предположить некоторое оживление в центре Москвы. Да и предполагать не надо, так оно обычно и бывает. Но вся странность это­го утра заключалась в том, что Арчибальдушка не обнаружил ни одной проезжающей машины и ни единого человека. Улица казалась совершенно пустой и пустынной. И чья это была странность - его, арчибальдушкина, или чья-то еще, Востриков уразуметь не смог. Он медленно двигался по Неглинной в сторону ЦУМа, и сознание его, слегка оглушенное тишиной, скользило чуть поодаль от него. Оно пребывало в некотором оцепенении и, настроенное созерцательно, тихо тешило себя тем, что замечало раз­личные мелочи, встречающиеся на пути, так себе, ничего особенного, как вдруг оно зацепилось за вывеску, на коей значилось:

Тело Арчибальдушки медленно продолжало шествовать, но сознание уже зависло у таблички, с мягкой настойчивостью удерживая на ней свое любопытство. А потому тело вынужденно было остановиться и, развернувшись, сделать несколько шагов назад. У входа тело и сознание слились воедино, и Арчибальдушка вновь ощутил себя цельной личностью. Некото­рое время он несколько недоуменно взирал на надпись, словно раздумы­вая, войти ему или нет. Но, в конце концов надо было что-то решать, и он решил, что на улицу вышел для того, чтобы куда-то прийти и подумал, что почему бы этому куда-то не оказаться здесь?

И он вошел.

- Есть здесь кто-нибудь? - нырнул его припущенный голос в рассти­лающуюся темноту и не вынырнул.

"Странно. Пишут невесть что. Школа. Без выходных. А у самих те­мень и даже спросить не у кого."

- Как это не у кого? - раздался в ответ на его возмущенную мысль некий членораздельный скрип. - Ты возьми и спроси.

Востриков вздрогнул и попытался вглядеться туда, откуда по его мнению исходили слова, но мрак не пропустил его через свою завесу.

"Ну ладно, хватит приключений. Пойду-ка я обратно. Домой."

- А где твой дом? - вновь зазвучали сумерки, вступая в диалог с его мыслями.

"Неужели я опять погрузился в Нижний мир?"

- Нет, теперь ты в мире параллельном.

- Параллельном?! - уже вслух изумился Арчибальдушка.