Ведь она уже запечатлена в наших переживаниях. Обычно все, что мы видим, – это память и ожидания.
Модели дают нам описания того, что должно быть, и тем самым создают ожидания. Так, любая философия или теория создает перед нами туннель, через который просвечивает тайна. Поскольку мы редко затрагиваем сердце происходящего, мы переживаем только свои идеи, свои сны о реальности.
Модели могут причинять страдания. Привязываясь к ним, мы теряем истину. Мы порождаем мир желания и страха.
Работая с людьми в процессе умирания, я видел, как много страданий возникает вследствие наличия у нас моделей и сопротивления текущему мгновению. У нас развивается некое подобие ментального пресса, который помогает нам подгонять себя и мир под наши представления.
Вообразите себе, что настало время, когда болезнь привела к тому, что у вас нет больше энергии для того, чтобы участвовать в мире так, как вы привыкли это делать. Чтобы удовлетворять своему представлению о себе. Чтобы подтверждать действенность своего воображаемого «я», которое вы продолжаете совершенствовать, как свои защитные доспехи. Вообразите себе, что вашей энергии недостаточно, чтобы поддерживать иллюзию своей солидности и отдельности. Что произойдет, когда вы не сможете больше занимать должность, которая приносила деньги в ваш дом и помогала вам поддерживать имидж заботливого кормильца семьи? Что произойдет, когда вы больше не сможете считать себя незаменимым членом общества? Когда вы не сможете поддерживать свой образ учителя, водопроводчика, поэта или родителя? Что случится, когда вы не сможете больше возглавлять семью или коллектив?
Вообразите себе, что ваше тело распадается, а энергия убывает так, что вам все труднее поддерживать свое иллюзорное «я». Вообразите себе боль сопротивления и слов: «Нет, я ведь должен еще встретить стольких прекрасных женщин!», или «Нет, я атлет, и мне еще нужно много бегать!», или «Я не могу болеть, я должен позаботиться сегодня о детях; я собиралась сходить с ними в парк, но вижу, что не могу», или «Я должен быть на ногах; я помогаю другим; люди ждут меня; я должен встать; я должен быть там».
И вот вы лежите в постели, ваша новая машина припаркована на дороге перед вашим окном, и вы видите, что, возможно, вам никогда больше не суждено ездить на ней, хотя вы ею так гордились! Ваши любимые туфли лежат в шкафу, и вы знаете, что, возможно, никогда больше не обуете их. Ваши дети играют в соседней комнате, но вы слишком слабы, чтобы встать и присоединиться к ним. Ваш супруг или супруга готовят на кухне еду для детей и отдельно для вас, а затем ему или ей придется кормить вас из ложки, потому что вы очень слабы и не можете есть сами. Ваша пищеварительная система теперь не справляется с пищей, которую вы так любили в прошлом. Вы хотели бы подняться на ноги и помогать по хозяйству, как обычно, но вы не можете. Более того, вы думаете, что не пройдет и полгода, как ваш муж или жена будут заниматься любовью с другим человеком, а за вашими детьми будут ухаживать люди, которых ни вы, ни они не знают. Вы смотрите на свой приоткрытый бельевой шкаф и видите там одежду, которая вам так нравилась, и знаете, что больше никогда ее не оденете, тогда как скоро, возможно, ее будет носить кто то другой. И вы спрашиваете себя: «Кто был тем солидным человеком, который купил это все?» Ведь отныне это уже не вы. У вас теперь нет никакой возможности покупать себе одежду, заботиться о своем теле, которое, возможно, уже потеряло двадцать, тридцать или даже пятьдесят процентов своего веса. Кто был тот, кто ходил по магазинам и покупал эту одежду?
Чувствуете ли вы, как ваше сопротивление, ваше желание, чтобы все как то изменилось, может отрезать вас от всего на свете? «О, это ужасно, это невыносимо! Я должен набирать вес; я должен скоро снова ходить на танцы; я должен быть заботливым родителем; я должен быть хорошим сотрудником. Я должен быть тем, кем я так долго старался стать, – тем, кто знает, зачем мне все это нужно!»
Однако эта модель вам больше не понадобится. Какие страдания причиняют нам наши модели, когда мы больше не в состоянии поддерживать их воображаемую реальность! Мы спрашиваем себя: «Кто я? Кто лежит сейчас в этой кровати? Кто умирает? Кто жил все это время?»
Мы не понимаем, кто мы, потому что мы не можем больше играть свою привычную роль. Сама наша возможность быть кем то в этом мире сильно пошатнулась. И на нас находит смятение, которое сжигает ум и испепеляет сердце.
Мы настолько отождествились со своими действиями, со своими представлениями о себе, что, когда приходит время умирать, мы чувствуем себя очень неуютно. Мы больше не знаем, кто мы, потому что мы всегда продавали свое подлинное естество за какое то место в этом мире, например, за ответственную должность. Мы обменяли свое милосердие на маску человека, который руководствуется в своей жизни здравым смыслом.
Степень нашей привязанности к моделям можно увидеть в глазах тех, кто при смерти страдает оттого, что не может больше играть роль, которую он привык играть в течение всей своей жизни.