Скачать 58.68 Кбайт
Основы метафизики нравственности
е. такого мышления, посредством которого
предметы познаются совершенно a priori. В самом деле, метафизика
нравственности должна исследовать идею и принципы некоторой возможной
чистой воли, а не действия и условия человеческого воления вообще, которые
большей частью черпаются из психологии. То, что в общей практической
философии (хотя вопреки всякому праву на то) говорится также и о моральных
законах, и о долге, не может служить возражением против моего утверждения.
Действительно, создатели этой науки остаются и в этом верными своей идее о
ней: они не отличают побудительных причин, которые, как таковые,
представляются совершенно a priori только разумом и которые, собственно
говоря, моральны, от эмпирических, которые рассудок возводит в общие
понятия только путем сравнения данных опыта; они рассматривают их, не
обращая внимания на различие их источников, только по их большей или
меньшей сумме (причем считают их однородными) и этим путем составляют себе
понятие об обязательности. Это понятие, конечно, совсем не морально, но все
же так построено, как только можно желать в философии, которая совершенно
не рассуждает о происхождении всех возможных практических понятий, априорны
ли они или лишь апостериорны.
Намереваясь когда-нибудь предложить некоторую метафизику нравственности, я
предпосылаю ей эти "Основы". Собственно говоря, нет никакого другого
основания ее, кроме критики чистого практического разума, так же как нет
его для метафизики, кроме уже предложенной критики чистого спекулятивного
разума. Но с одной стороны, в первой критике нет столь крайней
необходимости, как в последней, потому что человеческий разум в сфере
морального, даже при самом обыденном рассудке, легко может достигнуть
высокой степени правильности и обстоятельности, тогда как, напротив, в
теоретическом, но чистом применении он всецело диалектичен; с другой
стороны, я требую от критики чистого практического разума, чтобы она, если
она должна быть законченной, имела возможность показать в одном общем
принципе единство практического разума со спекулятивным, так как, в конце
концов, мы имеем дело с одним и тем же разумом, который должен иметь
различие лишь в применении. Но до такой полноты я еще не мог здесь довести
свое исследование, не примешивая сюда размышлений совсем другого рода и не
сбивая с толку читателя. Вот почему я не воспользовался названием "Критики
чистого практического разума", а озаглавил свою книгу "Основы метафизики
нравственности".
Но так как, в-третьих, и метафизика нравственности, несмотря на устрашающее
название, все же может быть изложена в значительной степени популярно и
приспособление к обыденному рассудку, то я нахожу полезным отделить эту
предварительную разработку основ, чтобы в будущем иметь право не прибавлять
к более понятным учениям те тонкости, которые при такой разработке
неизбежны.
Но настоящие "Основы" суть не более как отыскание и установление высшего
принципа моральности, что составляет особую (по своей цели) задачу, которая
должна быть отделена от всякого другого этического исследования. Конечно,
мои утверждения относительно этого важного и до сих пор далеко еще не
удовлетворительно изученного основного вопроса достигли бы большой ясности
благодаря применению одного и того же принципа ко всей системе и получили
бы хорошее подтверждение благодаря своей достаточности, какую этот принцип
повсюду обнаруживает. Однако я вынужден был отказаться от этого
преимущества, которое, собственно говоря, послужило бы более самолюбию, чем
общей пользе, так как легкость в применении и кажущаяся достаточность
какого-нибудь принципа не есть еще бесспорное доказательство его
правильности; скорее, и то и другое возбуждает некоторое пристрастие
исследовать и взвешивать принцип не со всей строгостью, не сам по себе,
безотносительно к результату.
Я избрал свой метод в этом сочинении, считая, что он будет наиболее
уместным, если мы захотим пойти [сначала] аналитическим путем - от
обыденного познания к определению его высшего принципа, а затем обратным,
синтетическим путем - от исследования этого принципа и его источников к
обыденному познанию, где он применяется. Книга поэтому разделяется
следующим образом:
1. Первый раздел: переход от обыденного нравственного познания из разума к
философскому.
2. Второй раздел: переход от популярной моральной философии к метафизике
нравственности.
3. Третий раздел: последний шаг от метафизики нравственности к критике
чистого практического разума.
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
ПЕРЕХОД ОТ ОБЫДЕННОГО НРАВСТВЕННОГО ПОЗНАНИЯ ИЗ РАЗУМА К ФИЛОСОФСКОМУ
Нигде в мире, да и нигде вне его, невозможно мыслить ничего иного, что
могло бы считаться добрым без ограничения, кроме одной только доброй воли.
Рассудок, остроумие и способность суждения и как бы иначе ни
предметы познаются совершенно a priori. В самом деле, метафизика
нравственности должна исследовать идею и принципы некоторой возможной
чистой воли, а не действия и условия человеческого воления вообще, которые
большей частью черпаются из психологии. То, что в общей практической
философии (хотя вопреки всякому праву на то) говорится также и о моральных
законах, и о долге, не может служить возражением против моего утверждения.
Действительно, создатели этой науки остаются и в этом верными своей идее о
ней: они не отличают побудительных причин, которые, как таковые,
представляются совершенно a priori только разумом и которые, собственно
говоря, моральны, от эмпирических, которые рассудок возводит в общие
понятия только путем сравнения данных опыта; они рассматривают их, не
обращая внимания на различие их источников, только по их большей или
меньшей сумме (причем считают их однородными) и этим путем составляют себе
понятие об обязательности. Это понятие, конечно, совсем не морально, но все
же так построено, как только можно желать в философии, которая совершенно
не рассуждает о происхождении всех возможных практических понятий, априорны
ли они или лишь апостериорны.
Намереваясь когда-нибудь предложить некоторую метафизику нравственности, я
предпосылаю ей эти "Основы". Собственно говоря, нет никакого другого
основания ее, кроме критики чистого практического разума, так же как нет
его для метафизики, кроме уже предложенной критики чистого спекулятивного
разума. Но с одной стороны, в первой критике нет столь крайней
необходимости, как в последней, потому что человеческий разум в сфере
морального, даже при самом обыденном рассудке, легко может достигнуть
высокой степени правильности и обстоятельности, тогда как, напротив, в
теоретическом, но чистом применении он всецело диалектичен; с другой
стороны, я требую от критики чистого практического разума, чтобы она, если
она должна быть законченной, имела возможность показать в одном общем
принципе единство практического разума со спекулятивным, так как, в конце
концов, мы имеем дело с одним и тем же разумом, который должен иметь
различие лишь в применении. Но до такой полноты я еще не мог здесь довести
свое исследование, не примешивая сюда размышлений совсем другого рода и не
сбивая с толку читателя. Вот почему я не воспользовался названием "Критики
чистого практического разума", а озаглавил свою книгу "Основы метафизики
нравственности".
Но так как, в-третьих, и метафизика нравственности, несмотря на устрашающее
название, все же может быть изложена в значительной степени популярно и
приспособление к обыденному рассудку, то я нахожу полезным отделить эту
предварительную разработку основ, чтобы в будущем иметь право не прибавлять
к более понятным учениям те тонкости, которые при такой разработке
неизбежны.
Но настоящие "Основы" суть не более как отыскание и установление высшего
принципа моральности, что составляет особую (по своей цели) задачу, которая
должна быть отделена от всякого другого этического исследования. Конечно,
мои утверждения относительно этого важного и до сих пор далеко еще не
удовлетворительно изученного основного вопроса достигли бы большой ясности
благодаря применению одного и того же принципа ко всей системе и получили
бы хорошее подтверждение благодаря своей достаточности, какую этот принцип
повсюду обнаруживает. Однако я вынужден был отказаться от этого
преимущества, которое, собственно говоря, послужило бы более самолюбию, чем
общей пользе, так как легкость в применении и кажущаяся достаточность
какого-нибудь принципа не есть еще бесспорное доказательство его
правильности; скорее, и то и другое возбуждает некоторое пристрастие
исследовать и взвешивать принцип не со всей строгостью, не сам по себе,
безотносительно к результату.
Я избрал свой метод в этом сочинении, считая, что он будет наиболее
уместным, если мы захотим пойти [сначала] аналитическим путем - от
обыденного познания к определению его высшего принципа, а затем обратным,
синтетическим путем - от исследования этого принципа и его источников к
обыденному познанию, где он применяется. Книга поэтому разделяется
следующим образом:
1. Первый раздел: переход от обыденного нравственного познания из разума к
философскому.
2. Второй раздел: переход от популярной моральной философии к метафизике
нравственности.
3. Третий раздел: последний шаг от метафизики нравственности к критике
чистого практического разума.
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
ПЕРЕХОД ОТ ОБЫДЕННОГО НРАВСТВЕННОГО ПОЗНАНИЯ ИЗ РАЗУМА К ФИЛОСОФСКОМУ
Нигде в мире, да и нигде вне его, невозможно мыслить ничего иного, что
могло бы считаться добрым без ограничения, кроме одной только доброй воли.
Рассудок, остроумие и способность суждения и как бы иначе ни
|
|