– Нет, это в самом деле так и было, а лозунг «Долой нас!» куда старше гитлеровщины, да и не мы говорим на языке победителя, а Гитлер позаимствовал все у Герцля[199 - Теодор Герцль (Биньямин Зеев; 1860–1904) – основатель политического сионизма, создатель и первый президент Всемирной сионистской организации. В молодые годы, окончив юридический факультет Венского университета, занимался вначале юриспруденцией, а затем – литературной деятельностью, публицистикой. Под влиянием дела Дрейфуса пришел к выводу о том, что единственным решением еврейского вопроса может быть создание еврейского государства. Этому Герцль посвятил дальнейшую жизнь и политическую деятельность. Его программа изложена в книге «Еврейское государство» (1896).].

– Неужто вы верите, будто Гитлер читал что-нибудь Герцля?

– Я вообще не верю в то, что он что-нибудь серьезно читал. Он просто набирался отовсюду отрывочных сведений о вещах, всем известных, да и устраивал из всего, что мог использовать для своей бредовой системы, дикую мешанину, не гнушаясь преувеличениями. Но в том-то и состоит гениальность или бесовщина его безумства или его преступной натуры – называйте и объясняйте это как хотите, – что он все, чего набрался, обязательно так доложит, что это прямо-таки завораживает примитивных людей, а кроме того, превращает тех, кто мог еще что-то соображать, в примитивных стадных животных. А там, где он в «Моей борьбе» вначале говорит о своей ненависти к евреям, о своем венском опыте и знаниях, полученных там, – вот тут он сразу и попадает в сети сионизма, ведь сионизм в Вене нельзя было не заметить. Повторяю, он все искажает в самом грязном, самом мусорном фарсе: черноволосый еврейский парень с сатанинской ухмылкой подстерегает арийскую блондинку, чтобы осквернить в ее лице германскую расу, а цель у него одна – привести свою собственную низшую расу, народ евреев, к мировому господству, о котором они давно мечтают, – правда, правда, я просто цитирую, пусть и по памяти, но в главных моментах буквально точно!

– Знаю, я мог бы это место пересказать даже ближе к тексту, ведь наш бригадир просто мастер цитировать Гитлера, а это – его самый любимый пассаж. Там дальше говорится, что евреи после Первой мировой войны завезли на Рейн негров, чтобы с помощью принудительной случки испортить белую расу господ. Но какое отношение имеет все это к сионистам?

– Он наверняка научился у Герцля рассматривать евреев как народ, как политическое единство и характеризовать их общим понятием «всемирное еврейство».

– Вы не чувствуете, что тем самым возводите на Герцля чудовищное обвинение?

– А чем виноват Герцль, что его обворовал какой-то кровожадный пес и что евреи в Германии его вовремя не послушались? Теперь уже слишком поздно, а вы только сейчас переходите на нашу сторону.

– Ко мне это не относится.

– Скажите пожалуйста! Вы скоро, как Ратенау, станете утверждать, что у вас белокурое германское сердце, а немецкие евреи – это некое германское племя, где-то посередине между северными немцами и швабами.

– Я, конечно, не согласен с этой безвкусицей насчет белокурого германского сердца, но что касается «некоего германского племени», чисто в духовном плане, разумеется, то это действительно может к нам относиться; я хочу сказать, к людям, для которых немецкий – родной язык и которые получили немецкое образование. «Язык – это больше, чем кровь!» Я, вообще говоря, не силен в Розенцвейге[200 - Франц Розенцвейг (1886–1929) – немецкий философ, автор работ по истории философии, истории культуры и теологии иудаизма и христианства. Главный философский труд – «Звезда спасения» (1921). В 1924 г. совместно с М. Бубером предпринял новый перевод Библии на немецкий язык; после смерти Розенцвейга Бубер завершил перевод (в 1961 г).], мне его письма давала госпожа «тайный советник» Эльза, но Розенцвейг – это же относится к разговору о Бубере, а мы ведь остановились на Герцле!

– С вами толку нет разговаривать, вы не знаете Герцля. Вы непременно должны познакомиться с его работами, это просто необходимо для вашего образования, я посмотрю, что я вам смогу достать.

Целый день разговор не выходил у меня из головы. Может быть, в самом деле это свидетельствует о моем невежестве, что я не прочитал ни строчки Герцля. Да и вообще, как могло случиться, что мне никто не подсунул его? Конечно, разговоры о нем я слышу очень давно, да и с сионистским движением имел возможность пару раз столкнуться. Первый раз – в начале столетия, когда в Мюнхене меня хотело завербовать одно ударное еврейское объединение. Тогда я только пожал плечами, как будто речь шла о чем-то весьма далеком от реальности. Затем – за несколько лет до Первой мировой войны в романе Шницлера «Дорога к воле», и вскоре после этого на одном докладе, который я прочитал в Праге. В Праге, где я несколько часов просидел со студентами-сионистами в кафе, я сказал себе еще решительнее, чем прежде, при чтении Шницлера, что это дело австрийское.