Действительно, ведь согласно той же психоаналитической концепции, механизм вытеснения лежит в основе неврозов и многих тяжелых соматических заболеваний. Вытеснение не приемлемых мотивов вызывает тревогу и требует серьезных затрат "психической энергии". Следовательно, субъект бессознательно, но ценой большого напряжения и даже за счет собственного здоровья стремится не допустить в сознание вытесненные мотивы и комплексы. Как же удается психотерапевту преодолеть это сопротивление, и почему сознание приносит облегчение, если до этого оно упорно отвергалось? Разве вытеснение — только "ошибка" бессознательного? Нет, психоанализ всегда и вполне справедливо видел в вытеснении защитный механизм, предотвращающий совмещение в сознании взаимоисключающих мотивов и, следовательно, распад осознанного поведения. Почему же этот механизм оказывается ненужным? И какие дополнительные условия для этого необходимы? И, наконец, возвращаясь к основному вопросу, — что же делает эффективным такие разные воздействия на человеческую психику, как гипноз, психодрама по Марино и недирективная психотерапия?
Некоторые видные психотерапевты (например, Л. Шерток), разочаровавшись в подходах к решению этого вопроса представителями отдельных школ, все чаще склоняются к выводу, что единственным "действующим началом" психотерапии являются тесные эмоциональные связи, аффективные отношения между больными и терапевтом. Если такие отношения доверия и привязанности складываются, то не существенно, каким конкретно методом пользуется психотерапевт. Если нет, о том, как и за счет чего эти отношения способны изменить психическое и соматическое состояние пациента, никакого определенного ответа нет.
Чтобы понять принципы действия психотерапии, прежде всего необходимо вскрыть наиболее общие механизмы возникновения неврозов и психосоматозов.
Согласно моей концепции поисковой активности, наиболее общей, неспецифической посылкой к развитию различных форм патологии — от неврозов до злокачественных опухолей — является снижение поисковой активности, и особенно отказ от поиска в ситуации, которая не удовлетворяет субъекта, фрустрирует его потребности. У человека реестр поисковой активности достаточно широк и включает различные виды психической деятельности — планирование, прогнозирование, фантазирование и т.п. В наиболее чистом виде поисковая активность проявляется в творчестве. Экспериментально показано, как я уже писал выше, что поиск, независимо от сопровождающих его эмоций, повышает резистентность организма к разнообразным вредным факторам, тогда как отказ от поиска снижает резистентность и открывает дорогу заболеваниям. Клинические наблюдения подтверждают этот вывод.
Вытеснение неприемлемого мотива, лежащее в основе неврозов и многих психосоматических заболеваний, представляет собой по существу частный, хотя и часто встречающийся вариант отказа от поиска: это отказ от поиска способов реализации мотива в поведении и способов его примирения с основными социальными установками; отказ от поиска в этих случаях иррадиирует и на другие аспекты поведения, снижая творческую продуктивность.
Может сложиться впечатление, что подчеркивание решающего значения поисковой активности противоречит некоторым фундаментальным направлениям психотерапии. Действительно, существуют психотерапевтические школы и философские учения, которые требуют от человека для достижения душевного равновесия отказаться от какого-либо поиска, от любой активности, даже от поиска самого себя. На вопрос, как достичь совершенства и гармонии, следует неожиданный ответ: "Тебе не надо никем становиться и ни к чему стремиться, ибо ты уже достиг желаемого, прими это как данность". Нам кажется, что этот психотерапевтический прием слишком часто понимается совершенно неверно. Если бы его действительно следовало бы принимать в прямом и бесхитростном смысле приведенного утверждения, то немедленно возникло бы серьезное внутреннее противоречие во всей этой системе психотерапии. Если все дано изначально и не надо искать ничего, даже самого себя, то нет никакой основы для духовного развития личности, для какого-либо движения, и жизнь должна остановиться. Между тем основатели и последователи этого направления неустанно подчеркивают, что принятие этой позиции есть исходное и необходимое условие спонтанной и свободной активности, максимальной творческой реализации личности. Как же разрешить этот парадокс? Для этого необходимо, во-первых, вспомнить, что некоторые авторы предлагают отличать деятельность как упорядоченный, запрограммированный, целенаправленный процесс, имеющий строгие предпосылки в прошлом и ориентированный на определенные результаты в будущем, от спонтанного, гибкого, свободного действия, всякий раз формирующегося и не скованного прошлым опытом и далеко идущими планами. Деятельность в этом понимании они отвергают и действие приветствуют, связывая с ним творческий акт и самореализацию личности. Но ведь действие, являющееся максимально естественным и адекватным ответом на требования реальности или своего внутреннего мира, тоже требует поиска — при всей своей спонтанности это же отнюдь не рефлекторный ответ.