Итак, религиозная жизнь страны должна была подчиниться иконоборческой политике государей, для которых последняя была одним из средств к достижению их политических идеалов, «окруженных, – по словам историка, – сиянием религиозного (реформаторского) рвения». [[610] - К. Schwarzlose. Der Bilderstreit, ein Kampf der griechischen Kirche um ihre Eigenart und um ihre Freiheit. Gotha, 1890, SS. 42, 46, 48, 50.] В новейшее время ученые (например, француз A. Lombard) видят в иконоборчестве чисто религиозную реформу, имевшую целью остановить «успехи поднимавшего голову язычества» в форме неумеренного иконопочитания и «возвратить христианской религии ее первоначальную чистоту», причем религиозная реформа развивалась параллельно с реформой политической, имея отличную от последней историю. [[611] - A. Lombard. Etudes d'histoire byzantine: Constantin V, empereur des Remains (740-775). Paris, 1902, pp. 105, 124, 127, 128.] Наконец, французский византинист L. Brehier обратил особое внимание на то, что иконоборчество заключает в себе два различных вопроса: во-первых, обычно трактуемый вопрос о почитании икон и, во-вторых, вопрос о законности религиозного искусства – позволено ли пользоваться искусством для изображения сверхчувственного мира, можно ли художнику изображать святых, Богоматерь и Спасителя? Другими словами, французский ученый выдвинул вопрос о влиянии иконоборства на византийское искусство. [[612] - L. Brehier. La Querelle des images. VIII-IX siecle. Paris, 1904, pp. 3-4.] Наконец, К. Н. Успенский переводил внимание с иконоборчества на политику правительства против усиления и возрастания монастырского землевладения. Он писал: «Как мы увидим впоследствии, выступления правительства Льва III с самого начала и в своей основной сущности были направлены против монастырей, занявших в империи к VIII в. ненормальное положение. Оно и не носило в своей основе религиозного характера. Но гонимому монашеству, носителям монастырского феодализма, было именно чрезвычайно выгодно перетянуть дело на богословскую основу, попытаться в деятельности правительства обнаружить богоотступничество и ересь, чтобы дискредитировать его, подорвать к нему доверие со стороны общества. Таким образом, здесь всегда искусно замаскирована суть дела и ее приходится разыскивать с большим трудом». [[613] - К. Н. Успенский. Очерки по истории Византии. М., 1917, с. 213.][[науч.ред.55] - Та же мысль, но в несколько иных словах, повторена К. Н. Успенским на с. 237. Из этого, второго изложения, хотелось бы отметить интересное определение иконоборчества, не приводимое А. А. Васильевым: «В своей сущности это была не борьба по вопросу об отношении к иконам, а давно подготовлявшееся столкновение между императорским правительством и монастырским феодализмом. „Иконный» вопрос является в действительности одной из второстепенных линий в этом конфликте». – См. также: Iorga. Sur l'origine de l'iconoclasme. – Bulletin de la section historique de l'Academie roumaine, vol. XII, 1924, pp. 147-148. Г. Острогорский решительно отвергает теорию К. Н. Успенского: Byzantinische Zeitschrift, Bd. XXX, 1929-1930, S. 399, Anm. 2.]

Ввиду этих разнообразных мнений очевидно, что иконоборческое движение было очень сложным явлением и, к сожалению, состояние источников до сих пор препятствует его прояснению. [[614] - Последние обзоры иконоборческого движения сделаны Леклерком и Ф. И. Успенским. См.: Н. Leclercq. Culte et querelle des images. – Dictionnaire d'archeologie chretienne et de liturgie, vol. VII, 1, 1926, col. 180-302; Ф. И. Успенский. История Византийской империи, т. 2, Л., 1927, с. 22-53, 89-109, 157-174. См. также: Е. J. Martin. History of the Iconoclastic Controversy. London, 1930; J. Marx. Der Bilderstreit der byzantinischen Kaiser (в сводной библиографии у А. А. Васильева упоминаний об этой работе нет. – Науч. ред.); G. В. Ladner. Origin and Significance of the Byzantine Iconoclastic Controversy. – Medieval Studies, vol. II, 1940, pp. 127-149; L. Brehier. «Iconoclasme». Histoire de l'Eglise. Ed. A.'Fliche, V. Martin. Vol. V, 1938, pp. 431-470. Материал рассмотрен до 754 г. Работа очень важна. Она имеет прекрасную библиографию.][[науч.ред.56] - Здесь представляется важным отметить следующее обстоятельство. А. А. Васильев, рассказывая о причинах иконоборчества, показал лишь одну группу причин этого явления – идеологическую. Между тем, представляется возможным сказать, что причины иконоборчества существовали как бы на двух уровнях – идейном и приземленно-материалистическом, земном. За политикой исаврийских императоров по отношению к церкви четко видна борьба за власть и влияние в обществе. Императоры стремились к упрочению собственной власти и к подчинению церкви своей власти, к уменьшению экономической роли церкви в обществе. В этом отношении во многом прав К. Н. Успенский, несмотря на свое очевидное преувеличение роли монастырского феодализма в истории Византии. Об исследовании иконоборчества уже после смерти А. А. Васильева см.: М. Я. Сюзюмов. Основные направления историографии истории Византии иконоборческого периода.