Все раскрытое Платоном в остальных допущениях [23] варьирует главные идеи двух первых: необходимость выхождения единого за свои пределы, неизбежность полагания инобытия и возвращения к себе от иного. Существование единого делает единое многим и различенным внутри себя. Вместе с этим появляется новая категория мышления и новый аспект абсолюта – "иное" (143b). Благодаря иному и происходит весь процесс обретения единым собственной структуры. "Парменид" показывает, как иное, разрушая единое, дает ему в то же время умопостигаемое внутреннее устройство и тем самым единство другого типа, конкретное единство частей в целом. Особенно важно, что раскрыта при этом необходимость выхода единого из себя: в начале рассуждения делается вывод о том, что если единое едино, то ничего нет; в конце выясняется – если единого нет, то ничего нет. Бытие, чтобы быть бытием, должно пройти путь самоотрицания. Приобретается на этом пути явленность существования, познаваемость, бесконечные структурные возможности универсума, который дробится, оставаясь в каждой своей части равномощным своему целому (142е – 143а).

Принципиально новым в понимании бытия оказывается в "Пармениде" (и "Софисте") способность идей к движению и превращению. В начале диалога Сократ замечает Зенону, что удивительно было бы открытие смешения и разобщения в идеальном мире (xygkerannysthai kai diakrinesthai) (129e), а не в вещественном. Восемь гипотез осуществляют желание Сократа с предельной полнотой. Конечно, движение и изменение здесь отличны от динамики чувственного мира, но они связаны с ним, как образец с копией. Динамика умопостигаемого имеет даже свое умопостигаемое время: причастность к бытию требует причастности к тому или иному модусу времени (141е). Интересны в этом отношении понятия "вдруг" (exaiphnes) (156d) и "теперь" (nyn) (152b), которые, по Платону, являются вневременным моментом времени и становления, загадочной границей между двумя состояниями, между прошлым и будущим. Без этого присутствия предела в становлении время не стало бы временем. Само становление не может осуществить скачок в новое качество.

В диалоге "Софист" тема инобытия и взаимопревращения, сосуществования идейного сообщества (koinonia) дана в другом аспекте. Показательно различие драматических "рамок" этих диалогов: в "Пармениде" великий мыслитель вводит начинающего диалектика в мир онтологической "высшей математики", сам оценивая свои построения как игру (чему, разумеется, не стоит вполне доверять); в "Софисте" анализ бытия и небытия направлен на отыскание определения софиста, для чего требуется найти онтологическую основу лжи. Тема бытия в "Софисте" насыщена этическими мотивами и перекликается в этом смысле с "Федоном" и "Филебом". Главная проблема диалога – уяснение природы небытия. Абстрактное отрицание небытия, считает Платон, приводит и элеатов и софистов к одинаковому результату: исчезает критерий различия истины и лжи. Все же основой для решения проблемы оказывается аксиоматика элеатов.

Чужеземец, приступая к критике Парменида, подчеркивает, что не стремится полностью прервать связь своих рассуждений с элейскими (241d; 242b). Прежде всего, распутывая хитрое сплетение (xymploke) (240с) бытия и небытия, следует рассмотреть "величайшее и изначальное" (243d), то есть бытие. В "Софисте" – может быть, впервые в греческой философии – не просто размышляют о бытии, но ставят методический "вопрос": что вы желаете обозначить, когда произносите "бытие"? (244а). Опровергая наиболее для себя очевидные заблуждения тех, кто высказывался о бытии (отрицавших бестелесное, отрывавших бытие от жизни и движения, то есть "людей земли", с одной стороны, и "друзей идей" – с другой), Платон отказывается допускать "страшное утверждение" о том, что "движение, жизнь, душа и разум не причастны совершенному бытию и что бытие не живет и не мыслит, но, возвышенное и чистое, не имея ума, стоит неподвижно в покое" (248-249а).

Чтобы ответить на вопрос о том, с чем можно связать бытие, необходимо выяснить саму способность родов ко взаимодействию. По Платону, возможны три варианта ответа: 1) роды неспособны приобщаться друг к другу; 2) все приобщается ко всему и, следовательно, сводится к одному; 3) некоторые роды взаимодействуют, некоторые – нет (251d). Первый вариант опровергается уже тем, что без приобщения к бытию вообще ничего не будет существовать, второй приведет к противоречию, но "высшая необходимость препятствует тому, чтобы движение покоилось, а покой двигался" (252d), и остается третий путь – изучение особого искусства распознавать сочетаемость или несочетаемость родов (ta gene), находить связь, позволяющую родам смешиваться (xymmignysthai), и причины их разделения (tes diaireseos aitia). Это не что иное, как диалектическое искусство, истинная философия, "наука свободных" (253b-d). Платон на примере главных родов дает образец диалектического искусства. Выясняя соотношение бытия, покоя, движения, тождественного и иного, он показывает, как эти роды требуют не только самотождественности, но и общения – притяжения или отталкивания – с другими родами.