Скачать 92.86 Кбайт
Пролегомены
Этому моему требованию, кажется мне, как раз благоприятствует настоящий момент, так как теперь в Германии почти не знают, чем бы кроме так называемых полезных наук заняться, чтобы это было не просто игрой, но и делом, благодаря которому достигается постоянная цель.
Придумать способы, какими можно было бы объединить усилия ученых для такой цели, я должен предоставить другим. Но я не намерен требовать от кого бы то ни было, чтобы он следовал лишь моим положениям, и не думаю льстить себя такой надеждой; пусть будут нападки, повторения, ограничения или же подтверждение, дополнение и расширение лишь бы дело было основательно исследовано, тогда оно неминуемо приведет к созданию научной системы, хотя бы и не моей, как завещания потомкам, за которое они будут иметь основание быть благодарными.
Было бы слишком долго рассказывать, какого рода метафизики можно было бы ожидать вслед за критикой (если основоположения этой критики правильны), так как оттого, что с метафизики снимут фальшивые перья, она вовсе не станет скудной и малой фигурой, а покажет себя в другом отношении богатой и в приличном убранстве; но другого рода значительная польза, вытекающая из такой реформы, сразу бросается в глаза. Уже и обыденная метафизика была полезна тем, что отыскивала первоначальные понятия рассудка, дабы уяснить их с помощью расчленения и сделать их определенными с помощью дефиниций. Благодаря этому она становилась культурой для разума, куда бы он потом ни обращался; но это и было все то хорошее, что она делала. Ведь эту свою заслугу она снова свела на нет тем, что благоприятствовала самомнению посредством рискованных утверждений, лжемудрствованию – посредством тонких уловок и благовидных предлогов, поверхностности – легкостью, с какой отделывались небольшим запасом школьной мудрости от труднейших задач, – и эта поверхностность тем соблазнительнее, чем больше она может по выбору пользоваться и научным языком, и популярным изложением, становясь благодаря этому всем для всех, а на деле ничем. Критика же, напротив, наделяет наше суждение мерилом, которым можно с достоверностью различать знание от мнимого знания, а полное применение критики в метафизике создает такой образ мыслей, который распространяет затем свое благотворное влияние и на всякое другое применение разума и первый вселяет истинный философский дух. Но никак нельзя недооценивать и услугу, которую критика оказывает теологии, делая ее независимой от суждения догматической спекуляции и тем самым совершенно ограждая ее от всех нападок со стороны таких противников. В самом деле, обыденная метафизика, хотя и обещала теологии большую помощь, не могла, однако, впоследствии выполнить это обещание и, кроме того, призвав себе в союзники спекулятивную догматику, сделала лишь одно – вооружила врагов против себя самой. Мечтательство, которое в просвещенный век может выступить, лишь прячась за какой-нибудь школьной метафизикой, под защитой которой оно осмеливается, так сказать, разумно неистовствовать, изгоняется критической философией из этого своего последнего убежища, и сверх всего этого разве не важно для учителя метафизики быть в состоянии сказать при всеобщем одобрении, что то, что он преподает, есть, наконец, тоже наука, приносящая обществу действительную пользу.
Примечания
Из кн.: Кант И. Пролегомены (перевод В.С.Соловьева). М., 1993
Правда, Юм назвал сам эту разрушительную философию метафизикой и придал ей высокое значение. "Метафизика и мораль, – говорил он ("Опыты", IV часть, 214 стр. немецкого перевода), – суть важнейшие отрасли науки; математика и естествоведение не имеют и половины такого значения". Но этот проницательный философ имел здесь в виду только ту отрицательную пользу, которую могло бы принести ограничение излишних притязаний спекулятивного разума, чрез управление стольких бесконечных и фанатических споров, смущающих род человеческий, но он при этом упустил из виду положительный вред, который произойдет, если у разума будут отняты те важнейшие перспективы, которые одни только дают ему возможность ставить для воли высочайшую цель всех ее стремлений.
С успехами познания неизбежно происходит, что известные выражения, ставшие уже классическими и идущие еще из детства науки, впоследствии должны оказаться недостаточными и дурно прилаженными, и известное новое и более пригодное употребление должно подвергнуться опасности смешения со старым. Аналитическая метода, насколько она противополагается синтетической, есть нечто совсем другое, нежели совокупность аналитических положений; она означает только, что исходит из искомого как из данного и восходит к условиям, при которых одних оно возможно. В этой методе часто пользуются чисто синтетическими положениями, как например, в математическом анализе, и ее лучше бы назвать регрессивной методой в отличие от синтетической, или прогрессивной.
Придумать способы, какими можно было бы объединить усилия ученых для такой цели, я должен предоставить другим. Но я не намерен требовать от кого бы то ни было, чтобы он следовал лишь моим положениям, и не думаю льстить себя такой надеждой; пусть будут нападки, повторения, ограничения или же подтверждение, дополнение и расширение лишь бы дело было основательно исследовано, тогда оно неминуемо приведет к созданию научной системы, хотя бы и не моей, как завещания потомкам, за которое они будут иметь основание быть благодарными.
Было бы слишком долго рассказывать, какого рода метафизики можно было бы ожидать вслед за критикой (если основоположения этой критики правильны), так как оттого, что с метафизики снимут фальшивые перья, она вовсе не станет скудной и малой фигурой, а покажет себя в другом отношении богатой и в приличном убранстве; но другого рода значительная польза, вытекающая из такой реформы, сразу бросается в глаза. Уже и обыденная метафизика была полезна тем, что отыскивала первоначальные понятия рассудка, дабы уяснить их с помощью расчленения и сделать их определенными с помощью дефиниций. Благодаря этому она становилась культурой для разума, куда бы он потом ни обращался; но это и было все то хорошее, что она делала. Ведь эту свою заслугу она снова свела на нет тем, что благоприятствовала самомнению посредством рискованных утверждений, лжемудрствованию – посредством тонких уловок и благовидных предлогов, поверхностности – легкостью, с какой отделывались небольшим запасом школьной мудрости от труднейших задач, – и эта поверхностность тем соблазнительнее, чем больше она может по выбору пользоваться и научным языком, и популярным изложением, становясь благодаря этому всем для всех, а на деле ничем. Критика же, напротив, наделяет наше суждение мерилом, которым можно с достоверностью различать знание от мнимого знания, а полное применение критики в метафизике создает такой образ мыслей, который распространяет затем свое благотворное влияние и на всякое другое применение разума и первый вселяет истинный философский дух. Но никак нельзя недооценивать и услугу, которую критика оказывает теологии, делая ее независимой от суждения догматической спекуляции и тем самым совершенно ограждая ее от всех нападок со стороны таких противников. В самом деле, обыденная метафизика, хотя и обещала теологии большую помощь, не могла, однако, впоследствии выполнить это обещание и, кроме того, призвав себе в союзники спекулятивную догматику, сделала лишь одно – вооружила врагов против себя самой. Мечтательство, которое в просвещенный век может выступить, лишь прячась за какой-нибудь школьной метафизикой, под защитой которой оно осмеливается, так сказать, разумно неистовствовать, изгоняется критической философией из этого своего последнего убежища, и сверх всего этого разве не важно для учителя метафизики быть в состоянии сказать при всеобщем одобрении, что то, что он преподает, есть, наконец, тоже наука, приносящая обществу действительную пользу.
Примечания
Из кн.: Кант И. Пролегомены (перевод В.С.Соловьева). М., 1993
Правда, Юм назвал сам эту разрушительную философию метафизикой и придал ей высокое значение. "Метафизика и мораль, – говорил он ("Опыты", IV часть, 214 стр. немецкого перевода), – суть важнейшие отрасли науки; математика и естествоведение не имеют и половины такого значения". Но этот проницательный философ имел здесь в виду только ту отрицательную пользу, которую могло бы принести ограничение излишних притязаний спекулятивного разума, чрез управление стольких бесконечных и фанатических споров, смущающих род человеческий, но он при этом упустил из виду положительный вред, который произойдет, если у разума будут отняты те важнейшие перспективы, которые одни только дают ему возможность ставить для воли высочайшую цель всех ее стремлений.
С успехами познания неизбежно происходит, что известные выражения, ставшие уже классическими и идущие еще из детства науки, впоследствии должны оказаться недостаточными и дурно прилаженными, и известное новое и более пригодное употребление должно подвергнуться опасности смешения со старым. Аналитическая метода, насколько она противополагается синтетической, есть нечто совсем другое, нежели совокупность аналитических положений; она означает только, что исходит из искомого как из данного и восходит к условиям, при которых одних оно возможно. В этой методе часто пользуются чисто синтетическими положениями, как например, в математическом анализе, и ее лучше бы назвать регрессивной методой в отличие от синтетической, или прогрессивной.
|
|