Чем выше мы растем в сознании, тем более необходимым является незыблемое равновесие.

г. Интуитивный Разум

Интуитивный Разум отличается от озаренного своей ясной прозрачностью. Он подвижен, как ртуть, он легко прыгает по скалам, не отягощенный обувью, босой, не касаясь поверхности земли. В отличие от высшего разума его не стесняют ментальные ортопедические подпорки, приковывающие нас к земному (как будто знание зависит от объема наших тяжеловесных размышлений!). Знание – это искра, рождающаяся, вспыхивающая из безмолвия. Оно находится прямо здесь, не выше и не глубже, а прямо перед нашими глазами, ожидая, когда мы станем немного чище, просветленней – это не столько вопрос нашего роста, сколько дело устранения с пути множества препятствий. Весной рисовые поля Индии, спокойные, зеленые, полные нежного аромата, простираются вдаль насколько хватает взгляда под тяжелым, мрачным небом; и вдруг с единым криком взлетают тысячи попугаев. Однако мы не успели ничего заметить. Это произошло в течение секунды, как вспышка молнии, – и сознание может проясняться с такой же невероятной быстротой! Одна деталь, один звук, одна капля света – и появляется целый мир во всем своем великолепии и полноте – тысячи стремительных птиц в единой вспышке. Интуиция воспроизводит в нашем масштабе первозданную мистерию великого Взгляда, грозного пристального взгляда, который, с одной стороны, видит все и знает все, а с другой, наслаждается последовательным видением, видением во времени, капля по капле, видением с множества точек зрения того, что Он охватил полностью в крупице вечности.

Время есть только порожденье вечного мгновения. [30]
– Вместе с интуицией приходит совершенно особая радость, которая явно отличается от радости озаренного разума. Нет уже ощущения потока, приходящего извне, а есть некое опознание, узнавание, как будто всегда в нас существовали двое – брат света, живущий в свете, и брат тьмы (то есть мы сами), живущий внизу, неуклюже, ощупью карабкающийся в темноте, подражающий знанию брата света и его великому путешествию, но подражающий как-то жалко, убого, грубо. И затем вдруг происходит слияние – мы становимся едины в области света. Наконец-то нет никаких различий. Радость.

Когда мы станем едиными во всех точках, наступит божественная жизнь.

В этой точке контакта и слияния приходит знание, которое может быть выражено в той или иной форме (в зависимости от вида деятельности в данный момент времени), но которое всегда по сути своей является проявлением тождественности, встречей – мы знаем потому, что мы узнаем {reconnait}. Шри Ауробиндо говорил, что интуиция – это припоминание Истины [31]. Когда приходит вспышка интуиции, то ясно видно, что знание – это не открытие чего-то неизвестного – открывают только себя, больше нечего открывать, – это постепенное паспознавание во времени того мгновения Света, когда мы видели все. Есть ли кто-нибудь, кто не видел хотя бы раз? У кого в жизни не было этого Воспоминания? Какими бы ни были наши веры (вплоть до отсутствия всякой веры), наши способности или неспособности, наши достижения, высокие или нет, в жизни всегда есть момент, который является нашим моментом. Некоторые жизни длятся всего мгновение, а все остальное – это забытье.

Язык интуиции сконцентрирован в сжатых формулировках без единого лишнего слова в противоположность пышному языку озаренного разума (который тем не менее именно благодаря своему богатству передает и "светящийся" ритм, и истину, может быть, не столь четко, но зато делает это как-то теплее, ближе). Когда Плотин суммровал смысл всех человеческих усилий в единой фразе – "Полет Единого к Единому", – он пользовался в высшей степени интуитивным языком, тем же языком говорят и Упанишады. Но такое свойство самовыражения обнаруживает и пределы интуиции: как бы ни были насыщены высоким жизненным смыслом наши озарения, изречения, они не могут охватить всей истины – нужна более полная, более всеобъемлющая теплота – та, которой обладает и озаренный разум, – но внутри более высокой прозрачности. Ибо Интуиция... видит вещи вспышками, точка за точкой, а не как {единое} целое [32]. Открывающееся в свете вспышки поразительно, неопровержимо, но это только пространство истины [33]. Кроме того, интуицией завладевает разум, который, как замечает Шри Ауробиндо, одновременно преуменьшает и преувеличивает ее значение [33]. Преувеличивает потому, что он незаконно обобщает интуицию и стремится распространить ее открытие на все пространство; преуменьшает потому, что вместо того, чтобы позволить вспышке интуиции спокойно озарить и прояснить нашу субстанцию, разум немедленно завладевает ею, покрывает ее слоем мысли (или, может быть, растворяет ее в живописи, поэзии, математике или религии) и уже не в состоянии понять ее света, кроме как через интеллектуальный, художественный или религиозный покров, в который он ее облачил. Обычному разуму чрезвычайно трудно понять, что откровение может быть мощным, даже переполняющим, даже тогда, когда "смысл" его нам непонятен, и что особенно мощным оно бывает только тогда, когда его не низводят на несколько уровней ниже, разбавляя и дробя для того, чтобы "понять".