Скачать 26.37 Кбайт
Против Флакка
А Флакк в такие дни преступил закон, покарав невинных, хотя я мог отложить столь желанную расправу. Но он спешил и торопил события, желая подольститься к черни, ненавидевшей евреев, и заставить ее поддержать его замыслы.
Я знаю, что в канун таких дней порой снимали с креста тела распятых и отдавали родным, чтобы те предали их земле, свершив положенный обряд, чтобы и мертвым в день рождения самодержца воздалась какая-то крупица блага и чтобы не нарушить священного величия празднества.
А Флакк не то, что не приказал снять с креста мертвых - он приказал распять живых, которым сами те дни даровали прощенье - не навсегда, на время, не волную отмену наказания, но его отсрочку. И это он сделал после позорного бичевания в театре, после пыток огнем и железом. На несколько частей делилось представленье. Первая часть его длилась с рассвета до трех или четырех часов: евреев били кнутами, подвешивали, колесовали. увечили - отсюда, с середины орхестры, вступили они на смертный путь, а после этого великолепного зрелища на орхестру вышли плясуны, мимы, флейтисты - словом, все, кто забавляет нас во время театральных состязаний.
11
Впрочем, довольно об этом. Второю частью представленья были грабежи: Флакк собирался двинуть на нас вооруженных солдат, а ради оправдания своих намерений придумал такое:
мол, говорят, что евреи прячут у себя оружие. И вот Флакк посылает за центурионом по имени Каст (этот Каст пользовался у Флакка наибольшим доверием) с приказом, взяв самых храбрых своих солдат, без промедденья и предупрежденья начать обыски в домах евреев - а вдруг там целые склады оружия! Каст, как обычно, ревностно взялся за дело. Сначала евреи, не зная, что против них замыслили, стояли, оцепенев, а жены их и дети, прижавшись к матерям, рыдали, боясь, что их схватят,- этим, они думали, все и должно заверщиться-
Но кто-то из солдат спросил: "Где тут у вас оружие?" Тогда все немного перевели дух. предоставили солдатам все осмотреть своих жилищах, одновременно радуясь (не придется даже опровергать эту клевету - все станет ясно само собою) и огорчаясь (во-первых, из-за того, что все легко поверили в такую чудовищную ложь, измысленную их врагами, а также потому, что женщины их, которых держали взаперти, не подпуская даже к дверям, и девушки, которые не покидали своих комнат, стыдясь и избегая взоров мужчин, даже своих домашних, предстанут не просто перед незнакомцами, но перед воинами, наводящими страх).
Но вот тщательный обыск закончен. И сколько же оружия тут найдено? Доспехи? щиты? кинжалы? мечи? Все это грудами вытаскивали из наших домов? А может, еще метательное оружие - копья, пращи, луки, стрелы? Нет, ничего, даже ножей, используемых на кухне,- вот сколь проста была жизнь этих людей, избегавших любых излишеств, потворствующих желаниям и поощряющих их необузданность, в которой коренятся все пороки.
А ведь незадолго до этого некий Басе по поручению Флак-ка производил изъятье оружья по всему Египту: тогда в речные гавани входили вереницей корабли, груженные самым разным оружием, шли вьючные животные, нагруженные связками копий, свисавших для равновесия по обоим бокам, из лагеря пригнали почти все повозки, которые двигались одна вслед другой и заполнили всю дорогу и каждая была полна оружья всех возможных видов, а расстояние между гаванями и дворцовым арсеналом, куда свозилось оружие, составляло около десяти стадиев. Конечно, стоило обыскивать дома тех, кто держал всю эту гору военного снаряжения, ибо они нередко | поднимали мятежи, их вечно подозревали в готовности к пере- 1 вороту, и нужно было бы учредить в Египте новое празднество щ сбора оружия, которое происходило бы трижды в год по образцу священных состязаний, чтобы египтяне или не успевали изготовлять оружие, или хотя бы делали немного, не имея времени восполнить изымаемое.
Но мы-то почему должны терпеть такое? Когда подозревали нас в измене? Нет, нас всегда считали самыми миролюбивыми, весь уклад жизни нашей был безупречен в соблюдении законов и сохранении порядка в городе. Да имей евреи оружье, разве ушли бы они из более чем четырехсот домов, изгнанные на улицу грабителями? И почему же не обнаружилось оружья среди отнятого у евреев имущества? Нет, все это был зловредный вымысел Флакка и александрийской черни, жертвой коего стали и наши жены: их, словно пленниц, хватали не только на рыночной площади, но даже в театре во время представленья, затаскивали (не знаю уж, какую числя за ними вину!) прямо на сцену, самым ужасным образом глумясь над ними. Потом, бывало, убедившись в ошибке (тогда хватали многих, не разобравшись как следует, какого они роду-племени), отпускали, но если ошибки не было. все зрители превращались в палачей: требовали принести свинину и кормить ею несчастных. Одни, боясь расправы, ели, тогда их отпускали, не мучая более; иные оказывались более стойкими, тогда их отдавали в руки палачей на поруганье, и это неопровержимо доказывает их полную невиновность.
12
К тому же Флакк пытался строить козни нашему народу не только своими руками, но и руками самодержца.
Я знаю, что в канун таких дней порой снимали с креста тела распятых и отдавали родным, чтобы те предали их земле, свершив положенный обряд, чтобы и мертвым в день рождения самодержца воздалась какая-то крупица блага и чтобы не нарушить священного величия празднества.
А Флакк не то, что не приказал снять с креста мертвых - он приказал распять живых, которым сами те дни даровали прощенье - не навсегда, на время, не волную отмену наказания, но его отсрочку. И это он сделал после позорного бичевания в театре, после пыток огнем и железом. На несколько частей делилось представленье. Первая часть его длилась с рассвета до трех или четырех часов: евреев били кнутами, подвешивали, колесовали. увечили - отсюда, с середины орхестры, вступили они на смертный путь, а после этого великолепного зрелища на орхестру вышли плясуны, мимы, флейтисты - словом, все, кто забавляет нас во время театральных состязаний.
11
Впрочем, довольно об этом. Второю частью представленья были грабежи: Флакк собирался двинуть на нас вооруженных солдат, а ради оправдания своих намерений придумал такое:
мол, говорят, что евреи прячут у себя оружие. И вот Флакк посылает за центурионом по имени Каст (этот Каст пользовался у Флакка наибольшим доверием) с приказом, взяв самых храбрых своих солдат, без промедденья и предупрежденья начать обыски в домах евреев - а вдруг там целые склады оружия! Каст, как обычно, ревностно взялся за дело. Сначала евреи, не зная, что против них замыслили, стояли, оцепенев, а жены их и дети, прижавшись к матерям, рыдали, боясь, что их схватят,- этим, они думали, все и должно заверщиться-
Но кто-то из солдат спросил: "Где тут у вас оружие?" Тогда все немного перевели дух. предоставили солдатам все осмотреть своих жилищах, одновременно радуясь (не придется даже опровергать эту клевету - все станет ясно само собою) и огорчаясь (во-первых, из-за того, что все легко поверили в такую чудовищную ложь, измысленную их врагами, а также потому, что женщины их, которых держали взаперти, не подпуская даже к дверям, и девушки, которые не покидали своих комнат, стыдясь и избегая взоров мужчин, даже своих домашних, предстанут не просто перед незнакомцами, но перед воинами, наводящими страх).
Но вот тщательный обыск закончен. И сколько же оружия тут найдено? Доспехи? щиты? кинжалы? мечи? Все это грудами вытаскивали из наших домов? А может, еще метательное оружие - копья, пращи, луки, стрелы? Нет, ничего, даже ножей, используемых на кухне,- вот сколь проста была жизнь этих людей, избегавших любых излишеств, потворствующих желаниям и поощряющих их необузданность, в которой коренятся все пороки.
А ведь незадолго до этого некий Басе по поручению Флак-ка производил изъятье оружья по всему Египту: тогда в речные гавани входили вереницей корабли, груженные самым разным оружием, шли вьючные животные, нагруженные связками копий, свисавших для равновесия по обоим бокам, из лагеря пригнали почти все повозки, которые двигались одна вслед другой и заполнили всю дорогу и каждая была полна оружья всех возможных видов, а расстояние между гаванями и дворцовым арсеналом, куда свозилось оружие, составляло около десяти стадиев. Конечно, стоило обыскивать дома тех, кто держал всю эту гору военного снаряжения, ибо они нередко | поднимали мятежи, их вечно подозревали в готовности к пере- 1 вороту, и нужно было бы учредить в Египте новое празднество щ сбора оружия, которое происходило бы трижды в год по образцу священных состязаний, чтобы египтяне или не успевали изготовлять оружие, или хотя бы делали немного, не имея времени восполнить изымаемое.
Но мы-то почему должны терпеть такое? Когда подозревали нас в измене? Нет, нас всегда считали самыми миролюбивыми, весь уклад жизни нашей был безупречен в соблюдении законов и сохранении порядка в городе. Да имей евреи оружье, разве ушли бы они из более чем четырехсот домов, изгнанные на улицу грабителями? И почему же не обнаружилось оружья среди отнятого у евреев имущества? Нет, все это был зловредный вымысел Флакка и александрийской черни, жертвой коего стали и наши жены: их, словно пленниц, хватали не только на рыночной площади, но даже в театре во время представленья, затаскивали (не знаю уж, какую числя за ними вину!) прямо на сцену, самым ужасным образом глумясь над ними. Потом, бывало, убедившись в ошибке (тогда хватали многих, не разобравшись как следует, какого они роду-племени), отпускали, но если ошибки не было. все зрители превращались в палачей: требовали принести свинину и кормить ею несчастных. Одни, боясь расправы, ели, тогда их отпускали, не мучая более; иные оказывались более стойкими, тогда их отдавали в руки палачей на поруганье, и это неопровержимо доказывает их полную невиновность.
12
К тому же Флакк пытался строить козни нашему народу не только своими руками, но и руками самодержца.
|
|