Скачать 56.25 Кбайт
Заметки о случае обсессивного невроза
Я помню сцену, которая имела место, когда мне было 7. Однажды вечером мы все вместе сидели: гувернантка, повариха, девочка-прислуга, я и мой брат, который младше меня на 18 месяцев, а молодые женщины разговаривали, и внезапно я осознал, что фройлен Лина говорит: «Это можно сделать с младшим, но Поль (это я) слишком неповоротлив и уж точно промахнулся бы». Я не совсем точно понял, что имелось в виду, но, почувствовав к себе пренебрежение, заплакал. Лина успокоила меня и рассказала, как девочку, которая сделала что-то подобное с маленьким мальчиком, за которым присматривала, посадили в тюрьму на несколько месяцев. Я не думаю, что она сделала что-нибудь плохое со мной, но я с нею пользовался многими свободами. Когда я забирался в ее постель, обнажал ее и трогал, она не сопротивлялась. Она была не слишком образованной и явно имела сильные сексуальные желания. В 23 года у нее уже был ребенок. Впоследствие она вышла замуж за отца ребенка, и теперь она фрау Хофрат (Frau Hofrat). Я до сих пор часто вижу ее на улице.
Когда мне было 6 лет, я уже страдал от эрекций; знаю, что однажды пошел к маме, чтобы на это пожаловаться. Я также знаю, что делая это, мне нужно было преодолеть некоторые опасения, т.к. я чувствовал, что существует какая-то связь между этой темой, моими идеями и любопытством. В то время у меня часто возникала нездоровая идея, что мои родители знают мои мысли. Я объяснял это себе, предполагая, что я проговариваю их вслух, сам того не слыша. Я рассматриваю это как начало моей болезни. Были определенные люди, девочки, которые мне очень нравились, и у меня возникало сильное желание увидеть их голыми. Но, желая этого, я испытывал жуткое чувство, как если бы что-нибудь должно было случиться, если у меня будут возникать подобные мысли, и поэтому я должен делать всякие разные вещи для предотвращения этого.
(В ответ на мою просьбу привел следующий пример подобных страхов: «Допустим, что мой отец может умереть»). Мысли о смерти отца присутствовали с самого раннего возраста на протяжении долгого времени и сильно меня угнетали».
В то же время я с удивлением узнал, что отец пациента, с которым обсессивные страхи были и продолжают быть связана на данный момент, умер несколько лет назад. То, что пациент рассказывал на 1-м часу терапии о себе в 6-7-летнем возрасте, было не просто, как он предполагал, началом болезни, но самой болезнью. Это был сформировавшийся обсессивный невроз, не нуждающийся в существенном признаке, важном составляющем, одновременно и ядро, и модель последующего расстройства - элементарный (простейший) организм, лишь изучение которого давало нам возможность уловить сложную стрвктуру дальнейшего заболевания пациента.
Как мы видим, ребенок находился под влиянием одного из компонентов сексуального инстинкта, желания подсматривать (скопофилия), результатом которого явилось очень сильное, постоянно возвращающееся желание, связанное с особами женского пола, которые ему нравились - желание увидеть их голыми. Это желание соотносится с более поздней обсессивной или компульсивной идеей, и если компульсивный компонент до сих пор не присутствовал в желании, то только потому, что ego не ставило себя полностью в оппозицию и пока еще не рассматривало его как нечто чуждое.
Все же, оппозиция желанию, появившаяся из определенных источников, уже возникла, т.к. каждый раз сопровождалась истощающим аффектом. Совершенно ясно, что конфликт в душе молодого распутника развивался. Вместе с обсессивным желанием имел место тесно связанный с ним обсессивный страх: каждый раз, когда у него возникало желание подобного рода, он не мог справиться с поднимающимся в нем чувством страха, что произойдет что-то ужасное. Это ужасное было покрыто характерной неопределенностью, которая с тех пор должна была стать неизменной чертой каждого проявления невроза. Но в случае с ребенком нетрудно обнаружить, что скрывается за неопределенностью подобного вида. Если пациента хоть раз удалось склонить к тому, чтобы он предоставил конкретные требования вместо неясных неопределенностей, которые являются характеристикой обсессивного невроза, можно с уверенностью заключить, что требование - это действительная и подлинная вещь, которая скрывается за обобщениями. Обсессивный страх пациента, таким образом, восстановленный в своем первоначальном значении, звучал бы так: «Если у меня есть желание увидеть женщину, то мой отец обязательно умрет».
Угнетающий аффект явно имел оттенок жути и суеверия и явился началом для возникновения побуждений сделать что-нибудь, чтобы отвратить угрожающее зло. Эти побуждения впоследствии превратились в защитные меры, которые пациент усвоил.
Одновременно мы находим и эротический инстинкт и бунт против него; желание, еще не ставшее компульсивным, и борьбу против него и страх, уже ставший компульсивным, угнетающий аффект и побуждение совершать защитные действия. Список невроза сделался наиболее полным. На самом деле, кое-что еще присутствует, а именно, что-то вроде бреда со странным содержанием, что родители знали его мысли, т.
Когда мне было 6 лет, я уже страдал от эрекций; знаю, что однажды пошел к маме, чтобы на это пожаловаться. Я также знаю, что делая это, мне нужно было преодолеть некоторые опасения, т.к. я чувствовал, что существует какая-то связь между этой темой, моими идеями и любопытством. В то время у меня часто возникала нездоровая идея, что мои родители знают мои мысли. Я объяснял это себе, предполагая, что я проговариваю их вслух, сам того не слыша. Я рассматриваю это как начало моей болезни. Были определенные люди, девочки, которые мне очень нравились, и у меня возникало сильное желание увидеть их голыми. Но, желая этого, я испытывал жуткое чувство, как если бы что-нибудь должно было случиться, если у меня будут возникать подобные мысли, и поэтому я должен делать всякие разные вещи для предотвращения этого.
(В ответ на мою просьбу привел следующий пример подобных страхов: «Допустим, что мой отец может умереть»). Мысли о смерти отца присутствовали с самого раннего возраста на протяжении долгого времени и сильно меня угнетали».
В то же время я с удивлением узнал, что отец пациента, с которым обсессивные страхи были и продолжают быть связана на данный момент, умер несколько лет назад. То, что пациент рассказывал на 1-м часу терапии о себе в 6-7-летнем возрасте, было не просто, как он предполагал, началом болезни, но самой болезнью. Это был сформировавшийся обсессивный невроз, не нуждающийся в существенном признаке, важном составляющем, одновременно и ядро, и модель последующего расстройства - элементарный (простейший) организм, лишь изучение которого давало нам возможность уловить сложную стрвктуру дальнейшего заболевания пациента.
Как мы видим, ребенок находился под влиянием одного из компонентов сексуального инстинкта, желания подсматривать (скопофилия), результатом которого явилось очень сильное, постоянно возвращающееся желание, связанное с особами женского пола, которые ему нравились - желание увидеть их голыми. Это желание соотносится с более поздней обсессивной или компульсивной идеей, и если компульсивный компонент до сих пор не присутствовал в желании, то только потому, что ego не ставило себя полностью в оппозицию и пока еще не рассматривало его как нечто чуждое.
Все же, оппозиция желанию, появившаяся из определенных источников, уже возникла, т.к. каждый раз сопровождалась истощающим аффектом. Совершенно ясно, что конфликт в душе молодого распутника развивался. Вместе с обсессивным желанием имел место тесно связанный с ним обсессивный страх: каждый раз, когда у него возникало желание подобного рода, он не мог справиться с поднимающимся в нем чувством страха, что произойдет что-то ужасное. Это ужасное было покрыто характерной неопределенностью, которая с тех пор должна была стать неизменной чертой каждого проявления невроза. Но в случае с ребенком нетрудно обнаружить, что скрывается за неопределенностью подобного вида. Если пациента хоть раз удалось склонить к тому, чтобы он предоставил конкретные требования вместо неясных неопределенностей, которые являются характеристикой обсессивного невроза, можно с уверенностью заключить, что требование - это действительная и подлинная вещь, которая скрывается за обобщениями. Обсессивный страх пациента, таким образом, восстановленный в своем первоначальном значении, звучал бы так: «Если у меня есть желание увидеть женщину, то мой отец обязательно умрет».
Угнетающий аффект явно имел оттенок жути и суеверия и явился началом для возникновения побуждений сделать что-нибудь, чтобы отвратить угрожающее зло. Эти побуждения впоследствии превратились в защитные меры, которые пациент усвоил.
Одновременно мы находим и эротический инстинкт и бунт против него; желание, еще не ставшее компульсивным, и борьбу против него и страх, уже ставший компульсивным, угнетающий аффект и побуждение совершать защитные действия. Список невроза сделался наиболее полным. На самом деле, кое-что еще присутствует, а именно, что-то вроде бреда со странным содержанием, что родители знали его мысли, т.
|
|