Скачать 56.25 Кбайт
Заметки о случае обсессивного невроза
Но подобные аргументы не имели воздействия на разногласия его убеждений. Они были не более чем доказательствами обсессивной природы его суеверий, о которой мы уже могли догадаться, исходя из того, что эти суеверия появлялись и пропадали параллельно с нарастанием и спадом его сопротивления.
Я был, конечно, не в состоянии дать рациональное объяснение всем чудесным историям его далекого прошлого. Но что касается подобных вещей, имевших место во время лечения, я смог доказать ему, что он сам однозначно прикладывал руку к производству этих чудес, и смог указать на методы, которые он для этого применял. Он пользовался методами периферического зрения и чтения, забывания, а превыше всего - ошибками памяти. В конце он сам помогал мне обнаруживать небольшие трюки, с помощью которых эти чудеса вершились. Я могу упомянуть об одном интересном детском источнике его убеждений, что предчувствия и предзнаменования должны были свершиться. Этот источник показался на поверхности, благодаря тому, что он вспомнил, что часто, когда какое-либо дело назначалось на определенную дату, мать говорила: «Я не смогу в такой-то и такой-то день. Я должна буду лежать в постели». И действительно, когда день наступал, она неизменно лежала в постели.
Не возникает сомнений, что пациент чувствовал потребность в поиске подобных случаев, которые поддерживали бы его суеверие, и поэтому он так сильно был озабочен непостижимыми совпадениями в повседневной жизни, с которыми мы все сталкиваемся, и восполнял их недостаток собственной бессознательной деятельностью. Я сталкивался с подобной потребностью у других своих обсессивных пациентов, и подозревал ее присутствие у пациентов с другими расстройствами. Это кажется мне легко объяснимым, принимая во внимание психологические характеристики обсессивного невроза. В этом расстройстве, как я объяснял, вытеснение осуществлялось не посредством амнезии, а при помощи отдельных причинных связей, которые появляются вследствие отделения аффектов. Эти вытесненные связи, по всей видимости, сохраняются в смутной форме (которую я где-то сравнивал с эндопсихической перцепцией), и таким образом перемещаются, путем проекции, во внешний мир, где они являются свидетельством того, что было стерто из сознания.
Другой психической потребностью, свойственной всем обсессивным невротикам, которая в некоторых смыслах соотносится с вышеуказанной, является их потребность в неопределенности относительно своей жизни или потребность сомнений. Детальное изучение этой характеристики уводит нас в глубины исследования инстинкта. Создание неопределенности является одним из способов, которыми пользуется невроз для отвлечения пациента от реальности и изоляции его от мира, что свойственно любому психоневротическому расстройству. Хорошо видно, какие усилия делаются самими пациентами для избежания определенности и пребывания в состоянии сомнения. Некоторые из них, на самом деле, ярко выражают подобную тенденцию нелюбовью к наручным и настенным часам (т.к. они по меньшей мере дают уверенность во времени суток), и бессознательными уловками, к которым они прибегают, чтобы обезопасить себя от действий этих инструментов, устраняющих сомнения. Наш пациент развил любопытный талант избегать любых знаний, способных оказать помощь в разрешении конфликта. Он находился в неведении относительно дел, связанных с дамой, которые имели прямое отношение к вопросу о женитьбе. Он, якобы, не в состоянии был сказать, кто ее оперировал, односторонняя эта операция или двусторонняя. Его приходилось заставлять вспоминать забытое и обнаруживать то, на что он всегда смотрел сквозь пальцы.
Склонность обсессивных невротиков к неопределенности и сомнениям приводит к тому, что они предпочитают размышлять над темами, по поводу которых человечество не составило однозначного мнения, и в отношении которых наши знания и суждения обязательно подвергаются сомнениям. Главными темами такого рода являются отцовство, продолжительность жизни, жизнь после смерти, память, сюжеты, относительно которых мы привыкли просто верить, даже при неимении малейшей гарантии истинности нашей веры.
В обсессивных неврозах неопределенность памяти используется в полной мере, как помощь в образовании симптомов, и мы должны выяснить, какую роль в мыслях пациента играют вопросы продолжительности жизни, и жизни после смерти. Но сначала, чтобы перейти к этой теме, я рассмотрю одну из характерных суеверных черт нашего пациента, на которую я ранее уже ссылался, которая, без сомнения, приводила в замешательство не одного моего читателя.
Я имею в виду всемогущество, свойственное его мыслям и желаниям, как хорошим, так и злым. Я должен признать, что определенно заманчивой была бы перспектива объявить эту идею бредом, выходящим за пределы обсессивного невроза. Я, однако, встречался с подобным убеждением и у другого обсессивного пациента; он уже давным давно обрел душевное здоровье и ведет нормальную жизнь. На самом деле, все обсессивные невротики ведут себя так, как будто разделяют подобное убеждение.
Я был, конечно, не в состоянии дать рациональное объяснение всем чудесным историям его далекого прошлого. Но что касается подобных вещей, имевших место во время лечения, я смог доказать ему, что он сам однозначно прикладывал руку к производству этих чудес, и смог указать на методы, которые он для этого применял. Он пользовался методами периферического зрения и чтения, забывания, а превыше всего - ошибками памяти. В конце он сам помогал мне обнаруживать небольшие трюки, с помощью которых эти чудеса вершились. Я могу упомянуть об одном интересном детском источнике его убеждений, что предчувствия и предзнаменования должны были свершиться. Этот источник показался на поверхности, благодаря тому, что он вспомнил, что часто, когда какое-либо дело назначалось на определенную дату, мать говорила: «Я не смогу в такой-то и такой-то день. Я должна буду лежать в постели». И действительно, когда день наступал, она неизменно лежала в постели.
Не возникает сомнений, что пациент чувствовал потребность в поиске подобных случаев, которые поддерживали бы его суеверие, и поэтому он так сильно был озабочен непостижимыми совпадениями в повседневной жизни, с которыми мы все сталкиваемся, и восполнял их недостаток собственной бессознательной деятельностью. Я сталкивался с подобной потребностью у других своих обсессивных пациентов, и подозревал ее присутствие у пациентов с другими расстройствами. Это кажется мне легко объяснимым, принимая во внимание психологические характеристики обсессивного невроза. В этом расстройстве, как я объяснял, вытеснение осуществлялось не посредством амнезии, а при помощи отдельных причинных связей, которые появляются вследствие отделения аффектов. Эти вытесненные связи, по всей видимости, сохраняются в смутной форме (которую я где-то сравнивал с эндопсихической перцепцией), и таким образом перемещаются, путем проекции, во внешний мир, где они являются свидетельством того, что было стерто из сознания.
Другой психической потребностью, свойственной всем обсессивным невротикам, которая в некоторых смыслах соотносится с вышеуказанной, является их потребность в неопределенности относительно своей жизни или потребность сомнений. Детальное изучение этой характеристики уводит нас в глубины исследования инстинкта. Создание неопределенности является одним из способов, которыми пользуется невроз для отвлечения пациента от реальности и изоляции его от мира, что свойственно любому психоневротическому расстройству. Хорошо видно, какие усилия делаются самими пациентами для избежания определенности и пребывания в состоянии сомнения. Некоторые из них, на самом деле, ярко выражают подобную тенденцию нелюбовью к наручным и настенным часам (т.к. они по меньшей мере дают уверенность во времени суток), и бессознательными уловками, к которым они прибегают, чтобы обезопасить себя от действий этих инструментов, устраняющих сомнения. Наш пациент развил любопытный талант избегать любых знаний, способных оказать помощь в разрешении конфликта. Он находился в неведении относительно дел, связанных с дамой, которые имели прямое отношение к вопросу о женитьбе. Он, якобы, не в состоянии был сказать, кто ее оперировал, односторонняя эта операция или двусторонняя. Его приходилось заставлять вспоминать забытое и обнаруживать то, на что он всегда смотрел сквозь пальцы.
Склонность обсессивных невротиков к неопределенности и сомнениям приводит к тому, что они предпочитают размышлять над темами, по поводу которых человечество не составило однозначного мнения, и в отношении которых наши знания и суждения обязательно подвергаются сомнениям. Главными темами такого рода являются отцовство, продолжительность жизни, жизнь после смерти, память, сюжеты, относительно которых мы привыкли просто верить, даже при неимении малейшей гарантии истинности нашей веры.
В обсессивных неврозах неопределенность памяти используется в полной мере, как помощь в образовании симптомов, и мы должны выяснить, какую роль в мыслях пациента играют вопросы продолжительности жизни, и жизни после смерти. Но сначала, чтобы перейти к этой теме, я рассмотрю одну из характерных суеверных черт нашего пациента, на которую я ранее уже ссылался, которая, без сомнения, приводила в замешательство не одного моего читателя.
Я имею в виду всемогущество, свойственное его мыслям и желаниям, как хорошим, так и злым. Я должен признать, что определенно заманчивой была бы перспектива объявить эту идею бредом, выходящим за пределы обсессивного невроза. Я, однако, встречался с подобным убеждением и у другого обсессивного пациента; он уже давным давно обрел душевное здоровье и ведет нормальную жизнь. На самом деле, все обсессивные невротики ведут себя так, как будто разделяют подобное убеждение.
|
|