По этой причине рассудочная деятельность никогда не находит поддержки в царстве религиозного опыта. На самом деле нас часто заставляют превращаться в простодушных невежд, потому что религиозная истина, то есть духовная истина, открывается только таким душам. Буддисты часто. говорят о "Великой Смерти", что означает смерть для обычной жизни, смерть анализирующего интеллекта или отказ от идеи низшего "я". Пронзите одним ударом, сказали бы они, вмешивающийся не в свое дело разум и вышвырните его собакам. Это очень грубое выражение, ко его идея ясна: оно призывает переступить границу разума, пойти за пределы мира различения, так как духовный мир, в котором отсутствует различение, никогда не откроется нам, пока различающий разум не будет в корне уничтожен. Здесь, может быть, будет уместно снова отметить, что духовный мир, в котором отсутствует различение, не существует отдельно, сам по себе. Он непосредственно перед нами, в этом мире бесконечных различий: на самом деле он есть не что иное, как сам этот мир. О нем не говорят так, будто он является независимым миром, находящимся вне последнего: это является следствием двойственности нашего разума. Если бы не разум, не было бы ни различения, ни отсутствия различения; именно благодаря разуму мы делим на две части единое целое, в котором мы живем, движемся, существуем. Мир, в котором отсутствует различение, можно рассматривать в двух аспектах: первый – это относительный, в отличие от мира различения, а другой – абсолютный, где различия всякого рода исключаются, и в этом смысле он есть Единое, Абсолют. Чтобы заставить замолчать вечно беспокойный и влюбленный в логику разум, буддисты прибегают к таким выражениям, как "различие без различия" или "отсутствие различия при различии", где "различение" может быть по желанию заменено "разграничением". Буддисты пользуются терминами "сябэцу" (различение) и "фунбэцу" (разграничение). "Си" или "са" означает "различие", тогда как "фун" или "бун" – "разделять", "резать на две части". "Бэцу" – это "отделение". "Сябэцу" имеет статический, пространственный, объективный, физический аспект, тогда как "фунбэцу" более тесно связано с разумом, логикой и субъектом. Практически эти два термина означают одно и то же и используются без различия как взаимозаменяемые. Только тогда рождается праджня – мудрость, освещающая все и превосходящая все. Виджняна, то есть различающий, эгоцентрический разум просветляется и становится праджней, которая течет по своим собственным каналам, где отсутствуют различение и разграничение. Виджняна, которая может быть отождествлена с нашим обычным сознанием, сбивается с пути, если бесконечные, запутанные лабиринты, по которым она блуждает, не освещаются светом праджни. Однако всеозаряющий свет праджни не стирает различий, а делает их более выпуклыми и ясными в их духовном значении, так как низшее "я" теперь мертво. Оно видит свое отражение в зеркале неразличения. Не следует думать, что праджня существует отдельно от виджняны или наоборот. Отделение означает различение, а там, где только есть различение, там нет праджни, а без праджни виджняна теряет дорогу и начинает блуждать. Праджня – это принцип неразграничения, лежащий в основе всякой формы различения и разграничения. Чтобы понять это, то есть, чтобы выйти из умственного тупика, должна быть пережита, как говорят буддисты, "Великая Смерть". Поэтому праджня – это знание, которое знает и в то же время не знает, понимание, которое не понимает, мысль, которая не является мыслью. Это безмыслие, полное отсутствие мыслей. Это отсутствие разума, не в том смысле, что человек теряет сознание, а в том, что:  

Вишни цветут каждый год в горах Есино,
Но расщепи дерево и скажи мне, где цветы?
Ожидая ее прихода,
Как часто я блуждал по берегу,
Где нет ни звука,
Только ветерок шевелит иголками сосны.

Отсутствие разума или безмыслие – это довольно неуклюжие термины, но других слов, которые могли бы адекватно выразить то, что понимается под буддийским "мусина" (буквально "отсутствие разума") или "мунэн" (буквально безмыслие), не существует. Эта идея призвана выразить бессознательную работу разума, но эта "бессознательность" должна интерпретироваться не психологически, а на духовной плоскости, где все "следы" логически последовательного или аналитического понимания исчезают. Здесь наша сила логического рассуждения достигает своих пределов: это происходит в другой сфере сознания в самом широком смысле, включая как сознательную, так и бессознательную сферы. Когда "отсутствие разума" определено таким образом, мы видим, что настоящие буддисты не идут по тому же самому пути, по которому обычно идем мы, люди дуалистического склада ума.