Скачать 95.8 Кбайт
Принципы нравственной философии, или опыт о достоинстве и добродетели,
В этом последнем случае добродетель, не имеющая врагов, с которыми нужно бороться, может быть, вовсе от этого не слабее; в первом случае тот, кто победил своих врагов, от того не менее добродетелен. Напротив, преодолев препятствия, которые мешали его совершенствованию, он может полностью отдаться добродетели, и причем обладать ею в большей степени. Добродетель распределяется неравномерно у разумных существ, то есть у людей, хотя бы даже среди них и не нашлось ни одного, кто обладал бы здравым и основательным разумом, который только и может быть основой постоянного и совершенного характера. Порок вместе с добродетелью распоряжается поведением людей, то одерживая победу, то терпя поражение, ибо очевидно, исходя из уже сказанного нами, что какова бы ни была у существа беспорядочность чувств как по отношению к осязаемым предметам, так и по отношению к мыслящим и нравственным существам, как бы непримиримы ни были его принципы, насколько бы неистовым, распутным и жестоким ни стало это существо, но если оно еще хоть немного восприимчиво к очарованию добродетели, если в нем еще каким-то образом проявляются доброта, сострадание, приветливость или признательность, я утверждаю, что добродетель в нем не умерла и что оно не полностью порочно и лишено человеческих чувств.
Преступник, который отказывается выдать своих сообщников, исходя из чувства чести и верности, и который, вместо того чтобы их предать, подвергается страшным пыткам и даже идет на смерть, явно руководится определенными, хотя и неуместными добродетельными принципами. Такое же суждение можно вынести о злоумышленнике, предпочитающем умереть вместе со своими сотоварищами, чем выдать их на гибель.
Мы видели, как трудно сказать о ком бы то ни было, что он безусловный атеист. Теперь нам представляется не менее спорным утверждение о том, что какой-то человек целиком порочен. В самом законченном негодяе таится искра добродетели. Вот одно из самых справедливых высказываний, которые мне известны: “Ничто не встречается так редко, как абсолютно честный человек, если он вообще не абсолютный негодяй, ибо повсюду, где есть малейшее искреннее чувство (affection), можно, строго говоря, найти зачатки добродетели”.
Исследовав, что такое добродетель сама по себе, мы рассмотрим, как она согласуется с различными системами, относящимися к божеству.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
РАЗДЕЛ 1.
Как мы доказали, сущность добродетели заключается в оправданном расположении, в умеренном влечении разумного существа к интеллектуальным и нравственным объектам справедливости. Значит, для уничтожения или ослабления в этом существе начал добродетели нужно:
1) или лишить его чувства несправедливости и справедливости и естественного понятия об этом;
2) или внушить ему ложные понятия о них;
3) или же пробудить в нем другие чувства, направленные против этого внутреннего чувства.
С другой стороны, для того чтобы умножить и упрочить начала добродетели, нужно:
1) или, так сказать, воспитать и обострить чувство справедливости (droiture) и правосудности (justice);
2) или поддерживать его в первозданной чистоте;
3) или подчинить ему все другие чувства. Теперь рассмотрим, каковы следствия, которые любая гипотеза, относящаяся к божеству, обычно влечет за собой или по меньшей мере, появлению которых она способствует.
ПЕРВОЕ СЛЕДСТВИЕ.
ЛИШЕНИЕ СУЩЕСТВА ЕСТЕСТВЕННОГО ЧУВСТВА НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ И СПРАВЕДЛИВОСТИ.
Конечно же нас не заподозрят в том, что под “лишением существа естественного чувства несправедливости и справедливости” мы понимаем искоренение в нем понятий добра и зла относительно общества. Ибо наличие добра и зла по отношению к роду есть факт, мимо которого нельзя пройти. Общественный интерес есть нечто общепризнанное, и всякое частное лицо как нельзя лучше знает то, что касается всех. Таким образом, когда мы утверждаем, что какое-либо существо утеряло всякое понятие о справедливости и несправедливости, мы, напротив, предполагаем, что оно все же способно различать относящиеся к своему роду добро и зло, но что оно стало к ним совершенно нечувствительным и что возвышенность или низость нравственных поступков более не вызывают в нем ни уважения, ни отвращения. Таким образом, при отсутствии ярко выраженного частного интереса, всегда имеющегося у этого существа и порой вызывающего у него суждения в пользу добродетели, можно было бы сказать, что ни уродство, ни красота нравов не порождают у него никаких чувств и что по отношению к нему все является чудовищно единообразным;
Разумное существо, которое незаслуженно оскорбляет другое существо, чувствует, что страх перед подобным обращением неизменно пробуждает у наблюдающих за ним существ злобу и враждебность. Тот, кто причинил вред одному, внутренне признается так же опасным для каждого, как если бы он оскорбил всех.
Итак, все те, кого пугает преступление, становятся его противниками. По противоположной причине добродетель частного лица имеет право на благожелательность и награду со стороны всего общества.
Преступник, который отказывается выдать своих сообщников, исходя из чувства чести и верности, и который, вместо того чтобы их предать, подвергается страшным пыткам и даже идет на смерть, явно руководится определенными, хотя и неуместными добродетельными принципами. Такое же суждение можно вынести о злоумышленнике, предпочитающем умереть вместе со своими сотоварищами, чем выдать их на гибель.
Мы видели, как трудно сказать о ком бы то ни было, что он безусловный атеист. Теперь нам представляется не менее спорным утверждение о том, что какой-то человек целиком порочен. В самом законченном негодяе таится искра добродетели. Вот одно из самых справедливых высказываний, которые мне известны: “Ничто не встречается так редко, как абсолютно честный человек, если он вообще не абсолютный негодяй, ибо повсюду, где есть малейшее искреннее чувство (affection), можно, строго говоря, найти зачатки добродетели”.
Исследовав, что такое добродетель сама по себе, мы рассмотрим, как она согласуется с различными системами, относящимися к божеству.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
РАЗДЕЛ 1.
Как мы доказали, сущность добродетели заключается в оправданном расположении, в умеренном влечении разумного существа к интеллектуальным и нравственным объектам справедливости. Значит, для уничтожения или ослабления в этом существе начал добродетели нужно:
1) или лишить его чувства несправедливости и справедливости и естественного понятия об этом;
2) или внушить ему ложные понятия о них;
3) или же пробудить в нем другие чувства, направленные против этого внутреннего чувства.
С другой стороны, для того чтобы умножить и упрочить начала добродетели, нужно:
1) или, так сказать, воспитать и обострить чувство справедливости (droiture) и правосудности (justice);
2) или поддерживать его в первозданной чистоте;
3) или подчинить ему все другие чувства. Теперь рассмотрим, каковы следствия, которые любая гипотеза, относящаяся к божеству, обычно влечет за собой или по меньшей мере, появлению которых она способствует.
ПЕРВОЕ СЛЕДСТВИЕ.
ЛИШЕНИЕ СУЩЕСТВА ЕСТЕСТВЕННОГО ЧУВСТВА НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ И СПРАВЕДЛИВОСТИ.
Конечно же нас не заподозрят в том, что под “лишением существа естественного чувства несправедливости и справедливости” мы понимаем искоренение в нем понятий добра и зла относительно общества. Ибо наличие добра и зла по отношению к роду есть факт, мимо которого нельзя пройти. Общественный интерес есть нечто общепризнанное, и всякое частное лицо как нельзя лучше знает то, что касается всех. Таким образом, когда мы утверждаем, что какое-либо существо утеряло всякое понятие о справедливости и несправедливости, мы, напротив, предполагаем, что оно все же способно различать относящиеся к своему роду добро и зло, но что оно стало к ним совершенно нечувствительным и что возвышенность или низость нравственных поступков более не вызывают в нем ни уважения, ни отвращения. Таким образом, при отсутствии ярко выраженного частного интереса, всегда имеющегося у этого существа и порой вызывающего у него суждения в пользу добродетели, можно было бы сказать, что ни уродство, ни красота нравов не порождают у него никаких чувств и что по отношению к нему все является чудовищно единообразным;
Разумное существо, которое незаслуженно оскорбляет другое существо, чувствует, что страх перед подобным обращением неизменно пробуждает у наблюдающих за ним существ злобу и враждебность. Тот, кто причинил вред одному, внутренне признается так же опасным для каждого, как если бы он оскорбил всех.
Итак, все те, кого пугает преступление, становятся его противниками. По противоположной причине добродетель частного лица имеет право на благожелательность и награду со стороны всего общества.
|
|