Скачать 76.26 Кбайт
Весть истины и пpямой путь к себе
Это двустишие распространено в брахманских семьях Южной Индии.
** Или: Я осознал, что он означает Абсолютную Неподвижность.
Когда он заметил, что старшие осуждают его пренебрежение радостями домашнего уюта и склонность к жизни садху, то тайком оставил дом и отправился в Тируваннамалай. Он оставался там более пятидесяти лет как Дакшинамурти, наставляя на путь Самовопрошания всех, кто приходил к нему из Индии и из-за границы, с Востока и Запада. Вокруг него вырос ашрам. Его имя Венкатараман было сокращено до Рамана, и он был назван Махарши, что значит "маха риши" или "великий мудрец" – титул, традиционно даваемый основоположнику нового духовного Пути. Однако его почитатели говорили о нем обычно как о Бхагаване. В разговоре с ним они также обращались к нему в третьем лице – "Бхагаван". Самопостижение означает постоянное сознавание своего тождества с Атманом, Истинным Я всего сущего; это то состояние, которое Христос выразил словами: "Я и Отец – Одно" [32]. Оно встречается крайне редко. Поэтому к достигшему его обычно обращаются как к Бхагавану; это слово означает "Единый с Богом", "Богоподобный".
Для Бхагавана во время его прибытия в Тируваннамалай вопрос об учениках или обучении не стоял. Он не испытывал ни малейшего интереса к проявленному миру, будучи полностью погружен в состояние переживания Бытия, которое есть полное Знание и невыразимое Блаженство, превосходящее жизнь и смерть. Ему было безразлично, будет ли продолжать жить его тело, и он не предпринимал никаких усилий для его поддержания. Другие люди заботились о его пропитании, принося ежедневно немного пищи, и когда он постепенно стал возвращаться к участию в жизни, это делалось ради духовной поддержки тех, кто собрался вокруг него.
То же относится и к изучению философии. Он не испытывал нужды в рациональном подтверждении сияющей Реальности, в которой был утвержден, но его последователи просили разъяснений. Все началось с Палани Свами, ученика, который имел доступ к книгам по духовной философии только на тамили, но с трудом справлялся с чтением (его родным языком был малаялам), поэтому Махарши сам читал ему книги, разъясняя их суть. Подобным же образом он читал книги и для других преданных почитателей, так что в конце концов стал эрудитом, не стремясь к эрудиции и не придавая ей значения.
В его взглядах не было заметно никаких изменений или развития на протяжении более полувека. Иначе и быть не могло, так как он не вырабатывал своей философии, а просто узнавал различные стороны Запредельной Истины в теориях, мифах и символах, когда знакомился с ними. То, чему он учил, было по сути доктриной Недвойственности, или адвайты, которая, в конечном счете, поглощает в себе все другие доктрины: Бытие Едино, и оно проявлено во Вселенной и во всех творениях без изменения их вечного, непроявленного Истинного Я, подобно тому как во сне ум создает образы людей и событий, а спящий, ничего не утрачивая с их возникновением и не приобретая с утратой, не перестает быть самим собой.
Некоторым трудно уверовать в эту систему, полагая, что она отрицает реальность мира, но Махарши разъяснял им, что мир нереален лишь в качестве отдельного самодовлеющего явления, но реален в качестве проявления Истинного Я, – точно так же, как сюжет на киноэкране реален в качестве изображения, но нереален в качестве факта действительной жизни. Некоторые боялись, что этот взгляд отрицает существование личного Бога, которому можно было бы молиться. Такой подход, однако, превосходит доктрину религиозности, не отрицая ее, ибо в конечном счете почитающий обретает Единство с Почитаемым. Человек, который молится, и Бог, к которому обращена молитва, реальны только как проявления Истинного Я.
Поскольку сам Махарши познал Истинное Я без предварительных теоретических наставлений, он уделял мало внимания теории и в наставлении своих учеников. Теория, излагавшаяся им устно и присутствующая в его произведениях, вся направлена к практической цели: помощи в Самовопрошании, под которым понимается не какое-то психологическое исследование своей личности, но познание Себя, потустороннего эго или уму, и пребывание Собой. Вопросы, задаваемые только для удовлетворения любопытства, он игнорировал. Например, на вопрос о посмертном состоянии человека он мог ответить: "Почему вы хотите узнать, кем будете, когда умрете, не зная, кем вы есть при жизни? Узнайте сперва, кто вы здесь и сейчас". Тем самым он поворачивал вопрошавшего от интеллектуального любопытства к духовному поиску. Подобные ответы он давал и на вопросы о самадхи или о состоянии джняни (человека, познавшего Себя): "Почему вы хотите знать о джняни раньше, чем узнали самого себя? Узнайте прежде, кто вы". Но когда вопрос порождался стремлением открытия себя, Махарши проявлял огромное терпение в объяснении.
Метод внутреннего вопрошания о себе, которому он учил, выходит за пределы и философии, и психологии, ибо разыскивается не эго с его качествами, а Истинное Я, сияющее ровным светом без каких-либо качеств после того, как эго перестает функционировать.
** Или: Я осознал, что он означает Абсолютную Неподвижность.
Когда он заметил, что старшие осуждают его пренебрежение радостями домашнего уюта и склонность к жизни садху, то тайком оставил дом и отправился в Тируваннамалай. Он оставался там более пятидесяти лет как Дакшинамурти, наставляя на путь Самовопрошания всех, кто приходил к нему из Индии и из-за границы, с Востока и Запада. Вокруг него вырос ашрам. Его имя Венкатараман было сокращено до Рамана, и он был назван Махарши, что значит "маха риши" или "великий мудрец" – титул, традиционно даваемый основоположнику нового духовного Пути. Однако его почитатели говорили о нем обычно как о Бхагаване. В разговоре с ним они также обращались к нему в третьем лице – "Бхагаван". Самопостижение означает постоянное сознавание своего тождества с Атманом, Истинным Я всего сущего; это то состояние, которое Христос выразил словами: "Я и Отец – Одно" [32]. Оно встречается крайне редко. Поэтому к достигшему его обычно обращаются как к Бхагавану; это слово означает "Единый с Богом", "Богоподобный".
Для Бхагавана во время его прибытия в Тируваннамалай вопрос об учениках или обучении не стоял. Он не испытывал ни малейшего интереса к проявленному миру, будучи полностью погружен в состояние переживания Бытия, которое есть полное Знание и невыразимое Блаженство, превосходящее жизнь и смерть. Ему было безразлично, будет ли продолжать жить его тело, и он не предпринимал никаких усилий для его поддержания. Другие люди заботились о его пропитании, принося ежедневно немного пищи, и когда он постепенно стал возвращаться к участию в жизни, это делалось ради духовной поддержки тех, кто собрался вокруг него.
То же относится и к изучению философии. Он не испытывал нужды в рациональном подтверждении сияющей Реальности, в которой был утвержден, но его последователи просили разъяснений. Все началось с Палани Свами, ученика, который имел доступ к книгам по духовной философии только на тамили, но с трудом справлялся с чтением (его родным языком был малаялам), поэтому Махарши сам читал ему книги, разъясняя их суть. Подобным же образом он читал книги и для других преданных почитателей, так что в конце концов стал эрудитом, не стремясь к эрудиции и не придавая ей значения.
В его взглядах не было заметно никаких изменений или развития на протяжении более полувека. Иначе и быть не могло, так как он не вырабатывал своей философии, а просто узнавал различные стороны Запредельной Истины в теориях, мифах и символах, когда знакомился с ними. То, чему он учил, было по сути доктриной Недвойственности, или адвайты, которая, в конечном счете, поглощает в себе все другие доктрины: Бытие Едино, и оно проявлено во Вселенной и во всех творениях без изменения их вечного, непроявленного Истинного Я, подобно тому как во сне ум создает образы людей и событий, а спящий, ничего не утрачивая с их возникновением и не приобретая с утратой, не перестает быть самим собой.
Некоторым трудно уверовать в эту систему, полагая, что она отрицает реальность мира, но Махарши разъяснял им, что мир нереален лишь в качестве отдельного самодовлеющего явления, но реален в качестве проявления Истинного Я, – точно так же, как сюжет на киноэкране реален в качестве изображения, но нереален в качестве факта действительной жизни. Некоторые боялись, что этот взгляд отрицает существование личного Бога, которому можно было бы молиться. Такой подход, однако, превосходит доктрину религиозности, не отрицая ее, ибо в конечном счете почитающий обретает Единство с Почитаемым. Человек, который молится, и Бог, к которому обращена молитва, реальны только как проявления Истинного Я.
Поскольку сам Махарши познал Истинное Я без предварительных теоретических наставлений, он уделял мало внимания теории и в наставлении своих учеников. Теория, излагавшаяся им устно и присутствующая в его произведениях, вся направлена к практической цели: помощи в Самовопрошании, под которым понимается не какое-то психологическое исследование своей личности, но познание Себя, потустороннего эго или уму, и пребывание Собой. Вопросы, задаваемые только для удовлетворения любопытства, он игнорировал. Например, на вопрос о посмертном состоянии человека он мог ответить: "Почему вы хотите узнать, кем будете, когда умрете, не зная, кем вы есть при жизни? Узнайте сперва, кто вы здесь и сейчас". Тем самым он поворачивал вопрошавшего от интеллектуального любопытства к духовному поиску. Подобные ответы он давал и на вопросы о самадхи или о состоянии джняни (человека, познавшего Себя): "Почему вы хотите знать о джняни раньше, чем узнали самого себя? Узнайте прежде, кто вы". Но когда вопрос порождался стремлением открытия себя, Махарши проявлял огромное терпение в объяснении.
Метод внутреннего вопрошания о себе, которому он учил, выходит за пределы и философии, и психологии, ибо разыскивается не эго с его качествами, а Истинное Я, сияющее ровным светом без каких-либо качеств после того, как эго перестает функционировать.
|
|