В основе этого вида магии, или химии вибраций, лежит сознательное овладевание низшими вибрациями. Но существует и высшая магия, в основе которой лежит овладевание вибрациями на высших планах сознания. Это – поэзия, музыка, духовные мантры Упанишад и Вед, мантры, данные Гуру своему ученику, чтобы помочь ему сознательно войти в непосредственный контакт с тем или иным планом сознания, силой или божественным существом. В этом случае звук в самом себе содержит энергию, приобретаемую опытом и реализацией, – это звук, который делает человека зрячим. Подобным же образом поэзия и музыка – которые есть не что иное, как неосознанный процесс овладевания этими тайными вибрациями – могут стать могущественными средствами открытия сознания. Если бы мы могли сознательно сочинять стихи или музыку путем сознательного обращения с этими высшими вибрациями, то это были бы великие произведения, наделенные приближающей к соответствующим планам, посвящающей силой. Вместо поэзии, которая является игрой интеллекта и баядерой ума [36], по выражению Шри Ауробиндо, мы создавали бы мантрическую музыку и поэзию так, чтобы боги сходили в нашу жизнь [37]. Ибо подлинная поэзия – это действие, она буравит сознание – ведь мы так сильно замурованы, забаррикадированы! – и через отверстия в нас входит Реальное. Такова мантра Реального [38], посвящение. Именно этого добивались риши Вед и пророки Упанишад своими мантрами, обладавшими силой сообщить озарение тому, кто готов {{ 8 }}, и именно это изложил в своей работе "Поэзия будущего" Шри Ауробиндо и осуществил в "Савитри".

Мантры, великая поэзия, великая музыка или священное Слово – все это приходит из Глобального Разума. Он – источник всякой творческой или духовной деятельности (их невозможно разделить: категорические подразделения интеллекта растворяются в этой прозрачности, где все священно, духовное и мирское). Теперь мы можем попытаться описать особую вибрацию или ритм, присущие Глобальному Разуму. Прежде всего каждому, кто обладает способностью входить более или менее сознательно в контакт с высшими планами – поэтам, писателям или художникам – хорошо известно, что за пределами определенного уровня сознания перестаешь видеть идеи, которые пытаешься передать, – начинаешь слышать. Вибрации, волны или ритмы обрушиваются буквально потоком и завладевают ищущим, а затем, по мере своего нисхождения облачаются в слова и идеи, в музыку или в цвета. Но слово или идея, музыка или цвет – это следствие, вторичный результат; они лишь придают форму первичной, мощно-повелительной вибрации. И если поэт, истинный поэт, исправляет, правит вновь и вновь свое произведение, то это не для того, чтобы усовершенствовать форму, как говорится, или найти лучшее выражение, но для того, чтобы лучше поймать эту запредельную вибрацию, и если истинная вибрация отсутствует, то вся магия рушится, как и в том случае, когда жрец-индус неправильно произносит мантру жертвоприношения. Когда сознание ищущего ясно, прозрачно, он может отчетливо слышать определенный звук, как бы видимый звук, звук-образ или звук-идею, который связует неразделимой связью слышание с видением и мыслью внутри одной и той же лучащейся сущности. Все заключено там, внутри единой вибрации. На всех промежуточных планах (Высший Разум, Озаренный или Интуитивный Разум) вибрации, как правило, отрывисты, разбиты – это вспышки, импульсы, взрывы – тогда как в Глобальном Разуме они широки, непрерывны и светятся своим светом, как великие пассажи Бетховена. Они не имеют ни начала, ни конца, кажется, что они рождаются из Бесконечного и в Бесконечности растворяются [39]; они не начинаются нигде, они приходят в сознание с неким сиянием вечности, которое вибрирует, предвосхищая вибрацию, и продолжают вибрировать долго после ее ухода, как отголосок путешествия иного, запредельного этому:

Sunt lacrimae rerum et mentem mortalia tamgunt
Плачут о вещах, и бренное касается мысли

("Энеида". I,462)

– Эта строка из Виргилия, которую Шри Ауробиндо приводил как пример выдающегося влохновения, исходящего из сферы Глобального Разума, является таковой не в силу значения слов, но благодаря ритму, который предшествует словам и следует за ними, как если бы они были вырезаны на подмостках вечности или, скорее, самой Вечностью. Точно так же следующая строка из Леопарди обязана своим величием не смыслу, но чему-то гораздо более тонкому (чем смысл), что трепещет по ту его сторону:

Insano indegno mistero delle cose
Безумная, бесстыдная мистерия событий и вещей

Или возьмем эту строку из Вордсворта:

Voyaging through strange seas of thought, alone
Плывя в одиночку по необыкновенному океану мысли

А Шри Ауробиндо цитирует также Рембо: (см. рисунок
Million d'oiseaux d'or, ofuture Vigueur!
Миллион золотых птиц, о будущая Мощь!

(Пьяный корабль)

– Поэзии возвращается ее подлинная роль: не ублажать слух, но делать мир более реальным, вливая в него Реальность.

Если в нас сильно религиозное начало, то, возможно, мы увидим богов, населяющих этот мир. Существа, силы, звуки, света и ритмы – все это не что иное, как множество форм, каждая из которых подлинна, так как принадлежит одной и той же неопределимой, но не непознаваемой Сущности, которую мы называем Богом.