Скачать 140.77 Кбайт
Ум хорошо...
Больному показывают фотографию плачущего ребенка и спрашивают, какое у него настроение. Вместо однозначного ответа следует пересказ увиденного: «Ребенок сидит, облокотился... локти придвинуты... коротенькие штанишки... вправо повернул голову, глаза... Он вроде улыбается...»
Интересно, что при столь глубоком дефекте зрения больные не теряют способности узнавать отдельные части лица: нос, глаза, рот, губы, брови, усы. Способны замечать их характерные признаки, но это редко помогает вспомнить и узнать человека.
Некоторые исследователи считают, что опознание человеческого лица может происходить двояким способом. Анализ перевернутых или настолько искаженных лиц, что узнать в них человека можно лишь после скрупулезного изучения, выполняется без заранее заданной программы, как мы рассматриваем любое другое изображение. Такой способ долог и не очень точен.
При обычном положении лица, когда опознать в нем изображение человеческой физиономии не представляет никакого труда, дальнейший анализ идет по специальной, хорошо отработанной программе. Она обеспечивает быстроту и надежность опознания. Только благодаря продуманной стратегии мы замечаем знакомых людей в море человеческих лиц, даже если человек загорел, отпустил бороду, изменил прическу, стал носить очки или его лицо с годами претерпело еще более существенные изменения.
Особенно трудно приходится правополушарному человеку при опознании недорисованных картинок. Когда на ней не хватает важного элемента, даже работая двумя полушариями сразу, человеку за полсекунды трудно решить загадку. Зато отсутствие одного, двух и даже трех несущественных признаков, например ручки и крышки у чайника, не вызывает существенных затруднений.
Выключение левого полушария нарушает процесс опознания. Какой бы признак ни был исключен, важный или второстепенный, количество ошибок возрастает в соответствии с числом исключенных деталей изображения. Оставшиеся детали испытуемый обычно узнает правильно. Он замечает ошибку художника, но дать общую оценку изображения, назвать рассматриваемый предмет на основе неполного набора деталей ему всегда очень трудно.
Точнейшим образом производя опознание отдельных предметов, правополушарный человек пасует, если нужно описать сюжет рассматриваемой картины. Вместо того чтобы однозначно назвать ситуацию, он перечисляет отдельные детали, обратившие его внимание. Например, картину И. Репина «Не ждали» один испытуемый описал следующим образом: «Какая-то комната, дети, двое, нет, трое детей, рояль, женщина пожилая, еще одна женщина у дверей, нет, их там две. Мужчина какой-то страшный, черный, справа рояль, девочка у рояля». На настойчивую просьбу назвать сюжет картины, говорит: «Урок музыки» и объясняет: «Как же, девочка за роялем, и вот учительница стоит, другие ученики». На возражение экспериментатора, что мужчина у двери мало похож на музыканта или человека, пришедшего на урок музыки, долго рассматривает репродукцию и наконец соглашается: «Да, он очень плохо одет, в сапогах и небритый. Наверное, пьяный муж вернулся или водопроводчик пришел». Новый сюжет так и не назван.
Аналогичным образом вместо того, чтобы определить сюжет картины А. Кившенко «Военный совет в Филях», дает ее подробное описание: «Ох, сколько здесь военных сидят на скамейках, под скамейкой собачка или кошка, на стенках портреты висят или иконы, наверное. Слева военный, седой, сердитый, руку поднял. Печь зачем-то. Ребенок, двое на печи. Какой сюжет картины? Это в деревне все происходит во время войны и оккупации. Пируют они, что ли? Или, может, песни поют».
Для правополушарного человека люди, сидящие за столом, – гости или обедающие, а на лоне природы – отдыхающие или колхозники. Неудивительно, что другой испытуемый картину Кившенко оценил как военную столовую, а картину В. Перова «Охотники на привале» как отдых колхозников.
В определениях левополушарных людей работают более сложные ассоциации. Они картину «Военный совет в Филях» чаще всего воспринимали как «митинг», «диспут», «перевыборы», «мужики гуляют!», а картину «Охотники на привале» – как «алкоголики», «тунеядцы», «партизаны».
Правое полушарие плохо справляется с задачами по классификации. Для него каждый предмет индивидуален и неповторим. Дав испытуемому для классификации 15 картинок, мы можем столкнуться с тем, что он разделит их на 15 самостоятельных классов. Здесь низок уровень обобщения, а потому и число групп всегда велико. Правополушарный человек не рассортирует картинки на две группы: посуда и пища, а создаст много групп: посуда чайная, столовая, кухонная, пища мясная, молочная, кондитерские изделия, хлеб, сладости. Ему трудно отнести все живые создания нашей планеты в один класс – животных, он непременно разделит их на рыб, насекомых, домашних животных, хищников, змей, птиц...
Другое дело, левополушарный человек. Его обобщения всеобъемлющи, а в классификациях оказывается меньше групп, чем у нормальных двуполушарных субъектов.
Интересно, что при столь глубоком дефекте зрения больные не теряют способности узнавать отдельные части лица: нос, глаза, рот, губы, брови, усы. Способны замечать их характерные признаки, но это редко помогает вспомнить и узнать человека.
Некоторые исследователи считают, что опознание человеческого лица может происходить двояким способом. Анализ перевернутых или настолько искаженных лиц, что узнать в них человека можно лишь после скрупулезного изучения, выполняется без заранее заданной программы, как мы рассматриваем любое другое изображение. Такой способ долог и не очень точен.
При обычном положении лица, когда опознать в нем изображение человеческой физиономии не представляет никакого труда, дальнейший анализ идет по специальной, хорошо отработанной программе. Она обеспечивает быстроту и надежность опознания. Только благодаря продуманной стратегии мы замечаем знакомых людей в море человеческих лиц, даже если человек загорел, отпустил бороду, изменил прическу, стал носить очки или его лицо с годами претерпело еще более существенные изменения.
Особенно трудно приходится правополушарному человеку при опознании недорисованных картинок. Когда на ней не хватает важного элемента, даже работая двумя полушариями сразу, человеку за полсекунды трудно решить загадку. Зато отсутствие одного, двух и даже трех несущественных признаков, например ручки и крышки у чайника, не вызывает существенных затруднений.
Выключение левого полушария нарушает процесс опознания. Какой бы признак ни был исключен, важный или второстепенный, количество ошибок возрастает в соответствии с числом исключенных деталей изображения. Оставшиеся детали испытуемый обычно узнает правильно. Он замечает ошибку художника, но дать общую оценку изображения, назвать рассматриваемый предмет на основе неполного набора деталей ему всегда очень трудно.
Точнейшим образом производя опознание отдельных предметов, правополушарный человек пасует, если нужно описать сюжет рассматриваемой картины. Вместо того чтобы однозначно назвать ситуацию, он перечисляет отдельные детали, обратившие его внимание. Например, картину И. Репина «Не ждали» один испытуемый описал следующим образом: «Какая-то комната, дети, двое, нет, трое детей, рояль, женщина пожилая, еще одна женщина у дверей, нет, их там две. Мужчина какой-то страшный, черный, справа рояль, девочка у рояля». На настойчивую просьбу назвать сюжет картины, говорит: «Урок музыки» и объясняет: «Как же, девочка за роялем, и вот учительница стоит, другие ученики». На возражение экспериментатора, что мужчина у двери мало похож на музыканта или человека, пришедшего на урок музыки, долго рассматривает репродукцию и наконец соглашается: «Да, он очень плохо одет, в сапогах и небритый. Наверное, пьяный муж вернулся или водопроводчик пришел». Новый сюжет так и не назван.
Аналогичным образом вместо того, чтобы определить сюжет картины А. Кившенко «Военный совет в Филях», дает ее подробное описание: «Ох, сколько здесь военных сидят на скамейках, под скамейкой собачка или кошка, на стенках портреты висят или иконы, наверное. Слева военный, седой, сердитый, руку поднял. Печь зачем-то. Ребенок, двое на печи. Какой сюжет картины? Это в деревне все происходит во время войны и оккупации. Пируют они, что ли? Или, может, песни поют».
Для правополушарного человека люди, сидящие за столом, – гости или обедающие, а на лоне природы – отдыхающие или колхозники. Неудивительно, что другой испытуемый картину Кившенко оценил как военную столовую, а картину В. Перова «Охотники на привале» как отдых колхозников.
В определениях левополушарных людей работают более сложные ассоциации. Они картину «Военный совет в Филях» чаще всего воспринимали как «митинг», «диспут», «перевыборы», «мужики гуляют!», а картину «Охотники на привале» – как «алкоголики», «тунеядцы», «партизаны».
Правое полушарие плохо справляется с задачами по классификации. Для него каждый предмет индивидуален и неповторим. Дав испытуемому для классификации 15 картинок, мы можем столкнуться с тем, что он разделит их на 15 самостоятельных классов. Здесь низок уровень обобщения, а потому и число групп всегда велико. Правополушарный человек не рассортирует картинки на две группы: посуда и пища, а создаст много групп: посуда чайная, столовая, кухонная, пища мясная, молочная, кондитерские изделия, хлеб, сладости. Ему трудно отнести все живые создания нашей планеты в один класс – животных, он непременно разделит их на рыб, насекомых, домашних животных, хищников, змей, птиц...
Другое дело, левополушарный человек. Его обобщения всеобъемлющи, а в классификациях оказывается меньше групп, чем у нормальных двуполушарных субъектов.
|
|