Скачать 140.77 Кбайт
Ум хорошо...
Взглянув на предмет один-два раза, он назовет категорию или класс изображения, нередко его форму и лишь затем сам предмет. Вот характерный пример.
Испытуемому показали изображение очков. При первом знакомстве он обратил внимание на стекла, но оценил их абсолютно неправильно: «Колеса! Это какой-то транспорт». При втором просмотре были замечены дужки очков и новая гипотеза: «Это электрический транспорт, дуга, как у трамвая или троллейбуса». При следующем просмотре более детально анализировались те же дужки. Теперь они восприняты как оглобли. Отсюда смена гипотезы: «Телега». Наконец последний взгляд, и рисунок оценен правильно: «Это медицинский предмет типа очков».
Левополушарный человек легко генерирует всевозможные предположения, но как редко они оправдываются! Один испытуемый принял телефонный диск за клавиатуру и заключил, что пред ним «какой-то музыкальный инструмент, рояль или аккордеон». Другой испытуемый опознал в том же диске руль автомобиля. Четверо приняли носик чайника за трубу паровоза. Трое ручку утюга за ручку сумки. Нередки случаи, когда в велосипедном колесе испытуемые видят солнце или оценивают ручки ножниц как очки. Один больной умудрился спутать длинный клюв цапли с морским кортиком и вместо птицы увидел офицера в морской парадной форме. Больные совершенно не в состоянии одновременно обратить внимание на несколько деталей и использовать их для опознания изображения.
Левополушарный человек – верхогляд. Не умея или ленясь произвести скрупулезный анализ изображения, он старается «выхватить» наиболее броскую деталь и на ее основе сделать заключение. Понятно, почему ему так трудно уловить своеобразие объекта, которое позволяет узнать данный конкретный предмет среди других. Без помощи правого полушария человеку трудно по внешнему виду узнать свои очки среди нескольких пар, лежащих перед ним на столе. Только примерив их, почувствовав, насколько ловко они на нем сидят, убедившись, что они обеспечивают зрительную коррекцию, он решится назвать их своими.
Левополушарный человек не скажет, его ли это собака, если она не отличается какой-то броской особенностью, которую легко описать словами. Владелец болонки в момент инактивации правого полушария, взглянув на черного пуделя и немного подумав, сказал: «Нет, это не моя, у меня была беленькая».
Потеря способности оперировать несколькими признаками изображения особенно наглядно проявляется при опознании геометрических фигур. Единичные элементы формы: углы, дуги, отрезки прямых левополушарный человек способен сравнить между собой и сделает правильное заключение о том, что углы идентичны, отрезки прямой имеют одинаковую длину, а дуги обладают разной кривизной. Зато решить, одинаковы или различны два прямоугольника, две трапеции или более сложные фигуры, если между ними нет значительной разницы в величине, не сможет.
Свой зрительный дефект левополушарный человек пытается компенсировать логическим анализом и, если есть возможность, опереться на словесную память, что подчас ему удается. Один испытуемый не узнал изображения барабана и следующим образом оценил рисунок: «Кадочка какая-то, может, ведерко, а палочки зачем?» Второй не узнал картинки «доктор», потом заметил белый халат и сказал: «В белой одежде... халат..., значит, доктор».
Затруднения в выделении индивидуальных признаков приводят к потере способности узнавать человека в лицо. При ограниченных повреждениях правой затылочной области это может стать единственным симптомом нарушения зрительной функции. Встречаются больные со столь резко выраженными дефектами, что они не в состоянии узнать жену, детей, родителей и даже себя в зеркале, теряют способность отличать женские лица от мужских.
Описана больная, которая морду собаки принимала за лицо лечащего врача. Другой больной при взгляде на портрет Пушкина сказал: «Не из писателей ли? Волосы курчавые, как у Пушкина... Не знаю кто». О фотографии своей жены заметил: «Ростом солидная, в лице что-то приближается к моему воображению... Что-то знакомое... Не знаю». О другой фотографии жены в более молодом возрасте: «Не знаю, кто это, может быть, артистка какая». А семейную фотографию прокомментировал следующим образом: «Ой, что-то... Подождите, сколько человек? (считает)... Это как у нас, как в моей семье. Не знаю кто, кто это?» Портрет Чехова вызвал настойчивый поиск прототипа: «Кто-то из государственных деятелей, кто из них в очках? Яков Свердлов, может? А может, Феликс Эдмундович Дзержинский? Он, кажется, носил очки и бороду...»
Таким больным особенно трудно запомнить новых знакомых. Они не узнают обслуживающий персонал, соседей по палате. Опознание людей удается лишь по косвенным признакам: росту, цвету волос, глаз. Чрезвычайно трудно запомнить портреты, а если это удается, больной объясняет, что догадался «...по рукам, по платочку, по волосам, по прическе, по толстым губам» или потому, что «этот в очках». Очень трудно отобрать из пачки фотографий изображения одного и того же лица в разной одежде и в разных положениях: в фас, в профиль, вполоборота.
Рассматривая серию картинок, где одно и то же лицо имеет разное выражение – сердитое, радостное, задумчивое, – больной не может решить, какое из них выражает гнев, а на каком лице написано благодушие, огорчен человек или обрадован, выглядит усталым или отдохнувшим.
Испытуемому показали изображение очков. При первом знакомстве он обратил внимание на стекла, но оценил их абсолютно неправильно: «Колеса! Это какой-то транспорт». При втором просмотре были замечены дужки очков и новая гипотеза: «Это электрический транспорт, дуга, как у трамвая или троллейбуса». При следующем просмотре более детально анализировались те же дужки. Теперь они восприняты как оглобли. Отсюда смена гипотезы: «Телега». Наконец последний взгляд, и рисунок оценен правильно: «Это медицинский предмет типа очков».
Левополушарный человек легко генерирует всевозможные предположения, но как редко они оправдываются! Один испытуемый принял телефонный диск за клавиатуру и заключил, что пред ним «какой-то музыкальный инструмент, рояль или аккордеон». Другой испытуемый опознал в том же диске руль автомобиля. Четверо приняли носик чайника за трубу паровоза. Трое ручку утюга за ручку сумки. Нередки случаи, когда в велосипедном колесе испытуемые видят солнце или оценивают ручки ножниц как очки. Один больной умудрился спутать длинный клюв цапли с морским кортиком и вместо птицы увидел офицера в морской парадной форме. Больные совершенно не в состоянии одновременно обратить внимание на несколько деталей и использовать их для опознания изображения.
Левополушарный человек – верхогляд. Не умея или ленясь произвести скрупулезный анализ изображения, он старается «выхватить» наиболее броскую деталь и на ее основе сделать заключение. Понятно, почему ему так трудно уловить своеобразие объекта, которое позволяет узнать данный конкретный предмет среди других. Без помощи правого полушария человеку трудно по внешнему виду узнать свои очки среди нескольких пар, лежащих перед ним на столе. Только примерив их, почувствовав, насколько ловко они на нем сидят, убедившись, что они обеспечивают зрительную коррекцию, он решится назвать их своими.
Левополушарный человек не скажет, его ли это собака, если она не отличается какой-то броской особенностью, которую легко описать словами. Владелец болонки в момент инактивации правого полушария, взглянув на черного пуделя и немного подумав, сказал: «Нет, это не моя, у меня была беленькая».
Потеря способности оперировать несколькими признаками изображения особенно наглядно проявляется при опознании геометрических фигур. Единичные элементы формы: углы, дуги, отрезки прямых левополушарный человек способен сравнить между собой и сделает правильное заключение о том, что углы идентичны, отрезки прямой имеют одинаковую длину, а дуги обладают разной кривизной. Зато решить, одинаковы или различны два прямоугольника, две трапеции или более сложные фигуры, если между ними нет значительной разницы в величине, не сможет.
Свой зрительный дефект левополушарный человек пытается компенсировать логическим анализом и, если есть возможность, опереться на словесную память, что подчас ему удается. Один испытуемый не узнал изображения барабана и следующим образом оценил рисунок: «Кадочка какая-то, может, ведерко, а палочки зачем?» Второй не узнал картинки «доктор», потом заметил белый халат и сказал: «В белой одежде... халат..., значит, доктор».
Затруднения в выделении индивидуальных признаков приводят к потере способности узнавать человека в лицо. При ограниченных повреждениях правой затылочной области это может стать единственным симптомом нарушения зрительной функции. Встречаются больные со столь резко выраженными дефектами, что они не в состоянии узнать жену, детей, родителей и даже себя в зеркале, теряют способность отличать женские лица от мужских.
Описана больная, которая морду собаки принимала за лицо лечащего врача. Другой больной при взгляде на портрет Пушкина сказал: «Не из писателей ли? Волосы курчавые, как у Пушкина... Не знаю кто». О фотографии своей жены заметил: «Ростом солидная, в лице что-то приближается к моему воображению... Что-то знакомое... Не знаю». О другой фотографии жены в более молодом возрасте: «Не знаю, кто это, может быть, артистка какая». А семейную фотографию прокомментировал следующим образом: «Ой, что-то... Подождите, сколько человек? (считает)... Это как у нас, как в моей семье. Не знаю кто, кто это?» Портрет Чехова вызвал настойчивый поиск прототипа: «Кто-то из государственных деятелей, кто из них в очках? Яков Свердлов, может? А может, Феликс Эдмундович Дзержинский? Он, кажется, носил очки и бороду...»
Таким больным особенно трудно запомнить новых знакомых. Они не узнают обслуживающий персонал, соседей по палате. Опознание людей удается лишь по косвенным признакам: росту, цвету волос, глаз. Чрезвычайно трудно запомнить портреты, а если это удается, больной объясняет, что догадался «...по рукам, по платочку, по волосам, по прическе, по толстым губам» или потому, что «этот в очках». Очень трудно отобрать из пачки фотографий изображения одного и того же лица в разной одежде и в разных положениях: в фас, в профиль, вполоборота.
Рассматривая серию картинок, где одно и то же лицо имеет разное выражение – сердитое, радостное, задумчивое, – больной не может решить, какое из них выражает гнев, а на каком лице написано благодушие, огорчен человек или обрадован, выглядит усталым или отдохнувшим.
|
|