Неудивительно, что гимн Ардвисуре Анахите, любимому божеству сасанидской династии, носит следы использования «блуждающих» стихов, встречающихся не только в одном яште, а также содержит заимствования из гимнов другим божествам, в особенности божеству Аши.

Упоминание об обнародовании на совете Большой Авесты из двадцати одного наска, видимо, подразумевает, что копии этого огромного труда послали главным жрецам в провинции, так что в одно время существовало по крайней мере четыре его экземпляра – в Парсе, Мидии, Парфии и Систане. Каждый список был помещен в книгохранилище какого-либо храма огня для изучения его там учеными жрецами. Письменная Авеста, видимо, оказывала мало влияния на священнослужителей, не говоря уже о простых мирянах; зороастрийская община продолжала совершать богослужения и молиться словами, которые верующие выучивали наизусть, передавая их от отца к сыну, не имея нужды и не умея обращаться к письменным текстам.




Литература на пехлеви


Ученые жрецы сразу же воспользовались, как кажется, теми богатыми новыми возможностями, которые давало им владение письменными текстами. Большая Авеста сопровождалась среднеперсидским толкованием – Зэндом, – которое тоже теперь было полностью записано (хотя и несовершенным пехлевийским письмом с его идеограммами); кроме прочих сочинений они составили извлечения и сборники из Зэнда на различные специальные темы, предназначенные для просвещения собратьев, а возможно, и для обучения знатных мирян. Самое важное из этих сочинений – Бундахишн («Мироздание»), называемое также Занд-Агахих, то есть «Знание Зэнда», – дополнялось и переделывалось на протяжении поколений, так что в конце концов превратилось в огромный труд, посвященный трем основным темам: мирозданию, природе земных творений и Кейанидам как предполагаемым предкам сасанидской династии.

Распространение грамотности привело к тому, что в конце сасанидского периода были написаны и многие другие, менее крупные сочинения на религиозные (и светские) темы, но большинство из них известно нам лишь по названиям. Популярностью пользовались сборники афористических высказываний, приписывавшихся знаменитым мудрецам далекого прошлого или же сасанидского времени. Одни из афоризмoв содержат житейскую мудрость, другие – нравственные поучения; назывались такие афоризмы по-среднеперсидски андарз(«наставление»). Важным сочинением, написанным, видимо, в VI в. н.э. и развившимся из этого древнего вида литературы, является Дадестани-Меноги-Храд(«Суждение Духа мудрости»).

В этом сочинении, составленном в виде вопросов и ответов, спрашивающий пытается установить истину зороастризма и получает наставления от самого Духа мудрости, который провозглашает: «Сперва я, природная мудрость, была с Ормаздом. И создатель Ормазд создал, и сохраняет, и направляет божества-язата творений земли и неба и все прочие творения благодаря силе… природной мудрости» (Дадестани-Меноги-Храд LVII, 4–5). Затем Дух мудрости просвещает спрашивающего относительно основных догм веры, указывает моральные принципы, которыми он должен руководствоваться в жизни, и сообщает краткие сведения о традиционных знаниях в различных областях, извлеченные из Авесты. В изложении делается особый упор на дуализм. «Божества-язата не дают человечеству ничего, кроме блага, Ахриман и дэвы – ничего, кроме зла» (Дадестани-Меноги-Храд LII, 15). В числе непременных обязанностей верующим предписывается молиться трижды в день, «обратившись лицом к Солнцу и Михру, движущимся вместе», отмечать праздники-гахамбары, заключать браки-хведода, поклоняться божествам-язата и воздерживаться от почитания изображений (Дадестани-Меноги-Храд LIII, 3; IV, 5; II, 93). Это они должны делать на средства, заработанные собственным усердным трудом. Верующие из этих же средств обязаны давать приют странникам, помогать беднякам и оказывать благодеяния всем добрым людям (Дадестани-Меноги-Храд IV, 6–8; II, 42–44).

Эта книга, написанная простым и понятным языком, явно предназначалась мирянам, я есть свидетельства других источников о том, что в сасанидское время образованные миряне глубоко интересовались проблемами веры. В небольшом сочинении «Хосров-уд-Редаг» («Хосров и паж») изображается Хосров, спрашивающий юношу из хорошей семьи (он сын знатного отца, а мать – дочь первосвященника) о его познаниях для того, чтобы проверить пригодность молодого человека быть пажом.

Ответы юноши свидетельствуют о том, что он гурман, знаток музыки и поэзии, духов и цветов, любитель женщин и ценитель лошадей, и живо воссоздают обстановку изысканной роскоши. Вместе с тем молодой человек демонстрирует знакомство с религией: «В должное время меня послали в школу (фрахангестан), и я был очень прилежен в учении: выучил Ясну и Хадохт, Яшты и Вендидад наизусть, как священник, и прослушал Зэнд, отрывок за отрывком. А мои навыки в письме таковы, что я пишу охотно и быстро и ценю красоту письма» (Bailey, 1943, с. 160). Фрахангестан, видимо, был общей школой (фраханг –«воспитание»), отличавшейся от специализированной школы для жрецов – эрбадестан или школы для писцов – дибирестан.