Бойс. Так, известный французский иранист Ф. Жинью полагает, что основной недостаток ее исследовании о зороастризме (имеется в виду первый том «Истории зороастризма», 1975 г.) – перенесение в иранское прошлое того, что известно по более поздним данным, и априорное допущение длительного религиозного консерватизма без резких изменений[92 - Journal Asiatique. T. 267, 1979, с. 69.]. Немецкий иранист и авестолог X. Хумбах, говоря о мнении М. Бойс, по которому религиозные воззрения и практика современных зороастрийцев, описанные ею по наблюдениям в Шарифабаде, точно представляют древние зороастрийские обычаи, отраженные в Авесте, считает, что в действительности можно говорить лишь о сохранении ритуалов и обычаев сасанидской эпохи, и отмечает конкретное частное расхождение в обрядах зороастрийцев Шарифабада и предписаниях Авесты[93 - Humbach Н.: (Rev.) Boyce M. A Persian Stronghold of Zoroastrianism. – Orientalistische Literaturzeitung. 79. Jahrgang, 1984, № 2, с. 172.].

Многие проблемы истории зороастризма зависят от датировки времени жизни Заратуштры и соответственно возникновения древнейших частей Авесты. Исследователи самым различным образом решают этот трудный вопрос. М. Бойс предлагает, по существу, наиболее ранние из встречающихся в литературе даты для этих событий. Она не принимает выводов авторов, основывавшихся на «традиционной дате Зороастра» (встречающееся в поздних источниках сообщение, что Зороастр жил за 258 лет до Александра Македонского), согласно которой его жизнь могла бы быть отнесена к концу VII – первой половине VI в. до н.э. Другие ученые, не придающие особого значения этой дате или – очевидно, обоснованно – отвергающие ее достоверность[94 - См. также: Дандамаев М.А., Луконин В.Г. Культура и экономика древнего Ирана. М., 1980, с. 307 и сл.], полагают, что пророк жил предположительно в VIII – VII вв. до н.э.[95 - Такого мнения придерживаются И.М. Дьяконов, В.А. Лившиц и др.; ср., например: Лившиц В. А. Зороастрийский календарь. – в кн.: Бикерман Э. Хронология древнего мира. М., 1975, с. 320.] или между Х – VII вв. до н.э. Высказывались и мнения, что Заратуштра жил на рубеже II/I[96 - См.: Widengren G. Die Religionen Irans. Stuttgart, 1965; История Ирана. М., 1977, с. 39.] тысячелетий до н.э., как полагал еще Эд. Мейер[97 - Meyer Ed. Die дltesten datierten Zeugnisse der iranischen Sprache und der Zoroastrischen Religion. – Zeitschrift fьr vergleichende Sprachforschung, 1908, Bd. 70.]; по сходным основаниям подобное положение отстаивается Г. Ньоли[98 - Gnoll Gh. Zoroastrer's time and homeland. A Study of the Origins of Mazdeism and related Problems. Naples, 1980, с. 199 и сл. Во многом по иным аргументам сходную дату Заратуштры отстаивает X. Хумбах: Humbach Н. A Western Approach to Zarathushtra. Bombay, 1984.]. Эта датировка связана с предположением, что мидяне и персы ко времени своего появления на исторической арене в Западном Иране в начале I тысячелетия до н.э. уже были знакомы с зороастризмом или принесли с собой верования, восходящие к учению Заратуштры.

М. Бойс не принимает этого тезиса, полагая, что ранние верования мидян и персов не были связаны с зороастризмом. Ее мнение кажется вполне оправданным. И тем не менее она относит деятельность Заратуштры к еще более раннему времени: в «Истории зороастризма» (т. I, 1975, с. 3 и 190) – к периоду после 1700 г. до н. э. и ранее 1000 г. до н. э., скорее всего между 1400 – 1000 гг. до н. э., в английском оригинале книги «Зороастрийцы…» (1979) – к 1700 – 1500 гг., что для русского перевода исправлено на 1500 – 1200 гг. до н.э. (см. с. 27), – в любом случае речь идет о периоде, когда предки иранских племен жили еще в северных степях (до продвижения в более южные районы Средней Азии и на восток Иранского нагорья).

Уже сами эти расхождения в датировке, достигающие у современных исследователей тысячи лет и более, отражают и подчеркивают то обстоятельство, что в дошедших источниках нет надежных конкретных данных для определения времени жизни Заратуштры. При решении этого вопроса приходится исходить из более общих соображений, основанных на данных Авесты в их сравнении с иными историческими и археологическими свидетельствами. Так, следует согласиться с тем, что основные, более ранние части Авесты возникли до завоевания Ахеменидами в третьей четверти VI в. до н.э. восточноиранских и среднеазиатских областей (в основном охватываемых географическим горизонтом Младшей Авесты).

Хотя сама Авеста не содержит конкретных свидетельств для определения даты Заратуштры, все же она не дает оснований для столь большого, как у М. Бойс, удревнения этой даты и, очевидно, не позволяет допускать, что Гаты – песни пророка – и примыкающие к ним по времени и языку разделы Авесты сохранялись сначала в степных областях с их быстро изменявшимися и нестабильными политическими условиями, и затем на юге Средней Азии и востоке Иранского нагорья в течение тысячи лет или более до начала исторического периода и создания более устойчивых и сильных держав – Мидийской и Ахеменидской. Трудно поверить и в существование также очень длительного (хотя и меньшего) временного разрыва между созданием Гат и периодом, когда составлялись основные тексты Младшей Авесты.