Италия после смерти Юстиниана не была достаточно защищена против нападений внешних врагов. Этим объясняется легкость и быстрота завоевания большей части Италии германскими варварами лангобардами, появившимися там спустя немного лет после уничтожения Юстинианом остготского государства. Лангобарды, уничтожив в союзе с аварами в половине VI века у среднего Дуная державу варварского племени гепидов, двинулись, может быть, опасаясь своих союзников аваров, из Паннонии под начальством короля (конунга) Альбоина в Италию; шли они с женами и детьми; в состав их войска входили многие другие племена; особенно много было саксов.

Народная легенда обвинила в их призыве в Италию престарелого правителя ее и полководца времени Юстиниана Нарзеса. Подобное обвинение Нарзеса должно считаться необоснованным. Он, по вступлении на престол Юстина II, благодаря преклонному возрасту удалился от дел и вскоре умер в Риме.

В 568 году лангобарды вступили в северную Италию. Они, представляя собой дикую, варварскую орду, подвергли страшному опустошению все местности, по которым проходили. По своему исповеданию они были арианами. Северная Италия быстро подчинилась власти лангобардов, от имени которых, как известно, и происходит название северной Италии – Ломбардия. Византийский правитель, не располагая достаточными силами для борьбы с ними, держался в Равенне. Лангобарды же, покорив северную Италию, стали двигаться к югу, оставив в стороне Равенну. Их толпы рассеялись почти по всему полуострову, забирая беззащитные города, дошли до южной Италии и овладели Беневентом. Хотя Рим не был захвачен варварами, однако римская область была окружена ими с севера, востока и юга. Они прервали сношения Равенны с Римом, который не мог надеяться на помощь византийского правителя, сидевшего в Равенне. При этом Рим не мог также рассчитывать и на помощь еще более далеких константинопольских императоров, которые, как было уже отмечено выше, переживали в это время одну из очень тяжелых и смутных эпох. В Италии образовалось крупное германское государство лангобардов. Тиверий и, даже гораздо более серьезно, Маврикий, старались установить союз с франкским королем Хильдебертом II (570–595) в надежде склонить его начать военные действия против лангобардов в Италии, однако усилия оказались тщетными. Стороны обменивались многими посольствами, и Хильдеберт много раз посылал войска в Италию, но всегда с целью завоевать древние франкские владения для самого себя, чем с намерением помочь Маврикию. Прошло более полутора столетий, прежде чем франкские короли, вдохновляемые папой, но не императором, оказались способными уничтожить лангобардское владычество в Италии. [[401] - См.: J. В. Bury. A History of the Later Roman Empire… vol. II, pp. 160-166; G. Reverdy. Les Relations de Childebert II et de Byzance. – Revue historique, vol. CXIV, 1913, pp. 61-85.] Предоставленный самому себе Рим, выдержавший не одну лангобардскую осаду, нашел защитника в лице папы, который вынужден был не только заботиться о духовной жизни своей римской паствы, но и принять меры к защите города от лангобардов. В конце VI века римская церковь и выставила одного из замечательных своих представителей, а именно папу Григория I Великого. Ранее он был папским апокрисиарием, или нунцием, в Константинополе, где провел шесть лет, оказавшись не в состоянии выучить даже основы греческого языка. [[402] - О пребывании Григория в Константинополе см.: F. Dudden. Gregory the Great: His Place in History and Thought. London, 1905, vol. I, pp. 123- 157. Возможно, Григорий был отозван в Рим в 586 году (см. с. 156-157 указанной книги).] Однако, несмотря на этот лингвистический недостаток, он был хорошо знаком с жизнью и политикой Константинополя.

Лангобардское завоевание Италии совершенно ясно показало несостоятельность внешней политики Юстиниана на Западе; империя не имела достаточно сил для удержания владений покоренного остготского королевства. С другой стороны, лангобардское вторжение положило основание для постепенного отдаления Италии от Византии и ослабления в Италии политической власти империи.




Религиозные дела


В церковном отношении ближайшие императоры после Юстиниана держались православия, и временами монофизиты, как то было, например, при Юстине II, подвергались суровым преследованиям. Имеют довольно важное значение отношения Византии во время Маврикия и Фоки к римской церкви. Последняя, в лице папы Григория Великого, высказалась против присвоения константинопольским епископом титула вселенского. В письме к императору Маврикию папа Григорий обвиняет тогдашнего патриарха Иоанна Постника в чрезмерной гордости. «Я должен, – писал папа, – при этом воскликнуть и произнести „о, времена! о, нравы!» (о, tempora, о, mores). В такое время, когда вся Европа подпала под власть варваров, когда города разрушены, крепости срыты, провинции опустошены; когда поля остаются без рук, идолопочитатели свирепствуют и господствуют на погибель верующим, – и в такое-то время священнослужители домогаются тщеславных титулов и гордятся тем, что носят новые, безбожные наименования, вместо того чтобы повергаться в прах, обливаясь слезами.