Скачать 11.35 Кбайт
Философский анализ проблемы метода изучения иррационально-мистических аспектов традиционных культур.
Ярким примером недоступности индивидуального чисто рациональному познанию может служить так называемая проблема распознавания образов: компьютер должен «узнать» конкретного человека или какой-либо другой предмет или класс предметов. Современные компьютеры решают задачи при помощи программ, реализующих нужные алгоритмы, т.е. являются своего рода квинтэссенцией рационального мышления. Так вот, несмотря на все успехи математики и компьютерной техники, задача узнавания компьютером конкретного человека, т.е. индивидуальности, не решена до сих пор — стоит, например, опознаваемому человеку улыбнуться и для компьютерной программы это уже другой человек. В то же время, любой человек легко опознает знакомого, какое бы выражение лица у того не было. Животные и вовсе являются мастерами в познании индивидуального.
Таким образом, ясно, что хотя человек и способен к познанию индивидуального, это его знание, очевидно, не является рациональным. С другой стороны, именно оно составляет опыт, на основе которого, путем абстрагирования и возникает рациональное знание.
В философии Канта ограниченность рационального осмысления опыта выразилась в непознаваемости «вещи в себе». Эти границы познания, установленные Кантом, послужили в западноевропейской философии толчком к исследованию иррациональных аспектов бытия.
Вслед за Кантом, взявшим одним из девизов своей философии вопрос «что я могу знать?», философы иррационалистического направления продолжили исследования познавательной способности человека, но сосредоточились больше на субъективных моментах человеческого знания, таких как вера у Якоби, страх у Кьеркегора, воля у Шопенгауэра и т.д. Таким образом, эти философы за точку отсчета берут индивидуальную психику человека, рассматривая ее как непосредственную чувственность, которая абсолютно иррациональна и может быть определена лишь интуитивными средствами.
Видимо, вследствие такой исходной установки, иррациональная философия не могла не прийти к идее общности способа познания иррационального для человека и животного. Так, например, Шопенгауэр к познанию иррационального относит созерцательное знание, причем в его определении такой способ познания присущ как людям, так и животным, для которых характерен непрерывный поток чувственного созерцания. Еще более отчетливо эту идею проводит Бергсон, определяя интуицию как некий особый инстинкт. Таким образом, в западной философии иррациональное рассматривается в основном как до-рациональное и его познание сводится в основном к чувственной интуиции.
Рациональное — дискурсивно-логическое.
Рациональное в большинстве случаев определяется как дискурсивно-логическое и предполагает познание истины в абстракциях, т.е. в понятиях, отражающих некие общие свойства. Следовательно, единичное, т.е. индивидуальность во всей ее полноте и изменчивости, по сути остается вне рацио. Кроме того, попытка постижения мира в понятиях неявным образом априори предполагает взгляд на мир как на совокупность отдельных объектов, каковыми, например, будут предметы, определяемые понятиями, принадлежащими к разным родам, что получило яркое выражение в философии Аристотеля.
Хотя можно взять сколь угодно малый (количественно) класс объектов, все-таки в рациональном познании мы будем иметь дело лишь с дискретной реконструкцией реальности. В этом смысле рациональное является диалектическим отрицанием до-рационального, представляющего собой, как мы уже говорили, непрерывный поток чувственного созерцания (восприятия).
Сверхрациональное — интеллектуальная интуиция.
Из приведенных выше рассуждений мы имеем тезис — до-рациональное, единичное и антитезис — рациональное как дискурсивно-логическое, общее. Возможен ли диалектический синтез, который можно было бы назвать сверхрациональным? Мы полагаем, что возможен. Признаками такого познания должны быть как рациональные, так и иррациональные аспекты, проявляющиеся в нем в зависимости от контекста и точки зрения. Областью определения для сверхрационального будет универсальное.
Действительно, существует ряд проблем и понятий, являющихся не просто общими, а имеющими универсальный характер. Некоторые из них представлены в кантовской философии как антиномии разума. Решение этих вопросов для разума противоречиво. Как показал в своей философии Кант, причиной этого является то, что универсальные проблемы лежат вне сферы применимости методов рационального познания, в частности, спекулятивного метода.
Мы находим разработку проблем познания универсального во многих религиозно-философских доктринах как на Западе, так и на Востоке. Например, исследованию проблем, связанных с поиском сверхрационального в западной и, особенно, в русской философии посвящена работа А.А. Новикова «В поисках «сверхрациональности» [15, с.104]. Правда, в ней автор одной из основных причин такого поиска называет морально-религиозную. Мы же полагаем, что проблема имеет еще гносеологическое и даже онтологическое основание.
Например, в философии Шеллинга, выделяется особый способ познания — интеллектуальная интуиция, которая выступает как синтез созерцательного познания и понятийного мышления, и является, по словам В.
Таким образом, ясно, что хотя человек и способен к познанию индивидуального, это его знание, очевидно, не является рациональным. С другой стороны, именно оно составляет опыт, на основе которого, путем абстрагирования и возникает рациональное знание.
В философии Канта ограниченность рационального осмысления опыта выразилась в непознаваемости «вещи в себе». Эти границы познания, установленные Кантом, послужили в западноевропейской философии толчком к исследованию иррациональных аспектов бытия.
Вслед за Кантом, взявшим одним из девизов своей философии вопрос «что я могу знать?», философы иррационалистического направления продолжили исследования познавательной способности человека, но сосредоточились больше на субъективных моментах человеческого знания, таких как вера у Якоби, страх у Кьеркегора, воля у Шопенгауэра и т.д. Таким образом, эти философы за точку отсчета берут индивидуальную психику человека, рассматривая ее как непосредственную чувственность, которая абсолютно иррациональна и может быть определена лишь интуитивными средствами.
Видимо, вследствие такой исходной установки, иррациональная философия не могла не прийти к идее общности способа познания иррационального для человека и животного. Так, например, Шопенгауэр к познанию иррационального относит созерцательное знание, причем в его определении такой способ познания присущ как людям, так и животным, для которых характерен непрерывный поток чувственного созерцания. Еще более отчетливо эту идею проводит Бергсон, определяя интуицию как некий особый инстинкт. Таким образом, в западной философии иррациональное рассматривается в основном как до-рациональное и его познание сводится в основном к чувственной интуиции.
Рациональное — дискурсивно-логическое.
Рациональное в большинстве случаев определяется как дискурсивно-логическое и предполагает познание истины в абстракциях, т.е. в понятиях, отражающих некие общие свойства. Следовательно, единичное, т.е. индивидуальность во всей ее полноте и изменчивости, по сути остается вне рацио. Кроме того, попытка постижения мира в понятиях неявным образом априори предполагает взгляд на мир как на совокупность отдельных объектов, каковыми, например, будут предметы, определяемые понятиями, принадлежащими к разным родам, что получило яркое выражение в философии Аристотеля.
Хотя можно взять сколь угодно малый (количественно) класс объектов, все-таки в рациональном познании мы будем иметь дело лишь с дискретной реконструкцией реальности. В этом смысле рациональное является диалектическим отрицанием до-рационального, представляющего собой, как мы уже говорили, непрерывный поток чувственного созерцания (восприятия).
Сверхрациональное — интеллектуальная интуиция.
Из приведенных выше рассуждений мы имеем тезис — до-рациональное, единичное и антитезис — рациональное как дискурсивно-логическое, общее. Возможен ли диалектический синтез, который можно было бы назвать сверхрациональным? Мы полагаем, что возможен. Признаками такого познания должны быть как рациональные, так и иррациональные аспекты, проявляющиеся в нем в зависимости от контекста и точки зрения. Областью определения для сверхрационального будет универсальное.
Действительно, существует ряд проблем и понятий, являющихся не просто общими, а имеющими универсальный характер. Некоторые из них представлены в кантовской философии как антиномии разума. Решение этих вопросов для разума противоречиво. Как показал в своей философии Кант, причиной этого является то, что универсальные проблемы лежат вне сферы применимости методов рационального познания, в частности, спекулятивного метода.
Мы находим разработку проблем познания универсального во многих религиозно-философских доктринах как на Западе, так и на Востоке. Например, исследованию проблем, связанных с поиском сверхрационального в западной и, особенно, в русской философии посвящена работа А.А. Новикова «В поисках «сверхрациональности» [15, с.104]. Правда, в ней автор одной из основных причин такого поиска называет морально-религиозную. Мы же полагаем, что проблема имеет еще гносеологическое и даже онтологическое основание.
Например, в философии Шеллинга, выделяется особый способ познания — интеллектуальная интуиция, которая выступает как синтез созерцательного познания и понятийного мышления, и является, по словам В.
|
|