Но мне кажется, что обучение здесь было таким активным, я хочу сказать, оно так входило в... во всю... хочу сказать, во всю меня, что, если даже оно только у меня и останется от всего, это что-то, что я хочу сказать... я сомневаюсь, смогу ли я когда-нибудь привести в порядок, как бы сделать приобретенным знанием то, что я здесь пережила".

Терапевт: "Другими словами, научение, которое шло здесь, как бы совсем другое, оно отличается по глубине, это очень существенное, очень реальное научение. Оно, конечно, ценно само по себе, но вы спрашиваете себя: "Будет ли у меня когда-либо четкое умственное представление о том, что произошло на этом, более глубинном уровне научения?""

Клиентка: "Угу. Что-то вроде этого".

Тем, кто применил бы к психотерапии так называемые "законы научения", выведенные при запоминании бессмысленных слогов, тщательное изучение этого отрывка пошло бы на пользу. Обучение, имеющее место в психотерапии, представляет собой общий, организмический, зачастую невербальный процесс, который может подчиняться, а может и не подчиняться тем же принципам, что и чисто интеллектуальное обучение обычному материалу, малозначимому для личности. Однако я отступил от темы.

Давайте завершим эту часть, перефразируя ее основные положения. Кажется вероятным, что одна из характеристик глубинной или значимой психотерапии состоит в том, что клиент обнаруживает: ничего плохого не произойдет, если он впустит в свой внутренний опыт положительные чувства, которые испытывает по отношению к нему другой человек, терапевт. Возможно, одна из причин, почему это так трудно сделать, состоит в том, что для этого необходимо чувствовать: "Я достоин, чтобы меня любили".

Эта проблема будет рассмотрена позже. Сейчас же можно указать, что этот аспект психотерапии заключается в полном и свободном переживании доброжелательного отношения, которое обобщенно может быть выражено так: "Я могу разрешить другому положительно относиться ко мне и сам могу полностью принять такое отношение. Это позволяет мне осознать, что я питаю глубокий интерес к другим и они мне небезразличны".

Положительное отношение к себе
В различных статьях и исследованиях, касающихся проблем психотерапии, центрированной на клиенте, принятие себя выделялось как одно из направлений и результатов психотерапии. Нами был доказан тот факт, что в случае успешной психотерапии отрицательное отношение к себе ослабляется, а положительное увеличивается. Мы измеряли постепенное увеличение принятия себя и выявили увеличение коррелированного с ним принятия других. Однако, изучая это утверждение и сравнивая его с данными наших последних клиентов, я чувствую, что оно не совсем верно. Клиент не только принимает себя (под этой фразой может подразумеваться и недовольное, неохотное принятие чего-то неизбежного), но и начинает нравиться себе. Это не самовлюбленность в сочетании с бахвальством и не самолюбование с претензией, это довольно-таки спокойное самоудовлетворение от того, что ты – это ты.

Это качество очень явно проявляется у миссис Оук в тридцать третьей беседе. Не знаменательно ли, что эта беседа проходила через десять дней после того, как она впервые призналась себе, что терапевт хорошо к ней относится? Какими бы ни были наши рассуждения по этому поводу, отрывок очень ясно показывает эту тихую радость ощущения себя собою, а также неясное смущение, которое, как считается в нашей культуре, непременно должно сопутствовать этой радости. В последние минуты интервью, зная, что ее время истекает, она говорит:

"Меня беспокоит одна вещь... и я поражаюсь, потому что я всегда могу возвратиться к этому... чувству, от которого не могу избавиться. Это чувство удовлетворения собой. И также – Q-тест22. Однажды я вышла отсюда и импульсивно взяла первой карточку "Я – привлекательный человек". Вдумавшись в написанное, я пришла в ужас, но не положила ее обратно. Я хочу сказать, я именно так и чувствовала... это беспокоило меня, поэтому я сейчас и вспомнила этот случай. Я не могу сказать, что это было неприятное чувство, ничего высокомерного, но только... я не знаю, как бы приятное. Симпатичное чувство. И это меня беспокоило. И однако... я сомневаюсь... Я редко помню то, что я здесь говорю, я хочу сказать, что сейчас я в недоумении, почему я была убеждена, что испытывала именно это. Мне кажется, мои чувства были сродни тем, которые я испытываю, когда слышу, что ребенку говорят: "Не плачь". Я всегда чувствовала, что это несправедливо. Я имею в виду, что если ему больно, – пусть плачет. Ну, а сейчас мне приятно... Недавно я стала чувствовать, это... что-то в этом есть почти похожее. Я хочу сказать... это... мы же не возражаем, когда дети довольны собой. Я хочу сказать, что в этом нет ничего тщеславного. Может быть, именно так люди и должны себя чувствовать".

Терапевт: "Вы были склонны смотреть на себя из-за этого чувства почти с подозрением. Однако постоянные мысли о нем, может быть, и составляют две стороны одной и той же медали? Во-первых, если ребенок хочет плакать, почему ему не следует это делать? И если он хочет быть доволен собой, почему бы ему не чувствовать это? И это как бы связывается с вами, с тем, что я понимаю как высокую самооценку, которую вы себе даете".