Скачать 17.54 Кбайт
Беспочвенность и ускользание или «что такое философия?»
Но главное — прояснять и удерживать различия. И для меня крайне важны фундаментальные обобщения, но я вижу их в особой «топологии». Для меня обще то, что различает.
Скажем единство философской деятельности с тех пор, как мы можем говорить о философии, единство всех философов в некоей надвременной "Академии" заключается именно в деятельности по различению, а не синтезу. Философы образуют "надвременное" братство именно потому, что все занимались фундаментальным вопрошанием, из-умлением. Это их объединяет — сама структура возможности вопроса, которая для меня имеет структуру вопросительности, бинарности, антиномичности, автонимности самой речи, самого языка. Для меня философская работа есть деятельность рас-судка. Для меня философ тот, кто стоит в точке вопрошания, и наблюдает, отслеживает как в нем самом, или в другом человеке, другом философе, происходит "склонение" в ту, или иную сторону. Склонение из точки перманентного вопрошания. А философ по призванию никуда не склоняется, он последовательно вопрошает, методически сомневается, знает о незнании, и в этом его мудрость, его фило-софия.
Тенденция представлять философию как знание - вполне респектабельна и обременена традицией. Но это все-таки только тенденция. От того, что распространенное понимание вопроса "Что такое философия" опирается на традицию, идущую от Парменида, не значит, что нельзя подвергнуть сомнению тот онтологический поворот, который обычно мыслится, как собственно философский. Это просто привычка! Привычка считать, что философия начинается там, где мысль "заряжается" и начинает светиться Бытием.
Вся великая и упоительная онтологическая философская традиция, собственно говоря, вся Философия от Парменида до Хайдеггера включительно, это ОДНОВРЕМЕННО РОЖДЕНИЕ ФИЛОСОФИИ И УБИЙСТВО ЕЕ (или как говорил Камю — философское самоубийство). Причем совершается оно из самых насущных экзистенциальных потребностей. В том числе — из любви к ИСКУССТВУ, к созданию ПРОИЗВЕДЕНИЙ, то есть из МИФОТВОРЧЕСКОЙ ПОТРЕБНОСТИ. И это — НЕФИЛОСОФСКАЯ ПОТРЕБНОСТЬ. Хотя без нее не могла бы существовать вся мировая философия. Просто пришло время отдать себе в этом отчет, вот и все. Философская потребность — потребность в раз-делении, РАЗ-РЯЖЕНИИ, в том числе мысли от бытия. Философствование — это умножение различий и избегание тождества. Искусство же — это использование различий для создания тождества — ПРОИЗВЕДЕНИЯ.
Я это говорю к тому, чтобы подумать на тему, так ли уж безупречна привычная интуиция того "Что такое философия". Нет, она НЕБЕЗУПРЕЧНА, хоть и весьма солидна. А философ не должен взыскать солидности, да и говорить, что он ищет Истину, тоже как-то тяжеловесно. То есть, да конечно, ищет, но лучше об этом помалкивать, так как только мы начинаем писать Истину с большой буквы, происходит ее (само) убийство. Правда, в королевской мантии и с короной на голове, но это только подчеркивает пышность похорон. Более того, я хочу всерьез обсудить тему философии как ИНСТРУМЕНТА.
Философия с прагматической точки зрения — тема не новая. Я себе мыслю философию (вернее философствование) именно с некоторым, и, может быть сильным прагматическим оттенком. Философствование имеет этическую направленность — свободу. А то, что традиционно называется философией, это, конечно, нечто очень любимое многими и многими поколениями. Но все же это уже скорее — ИСКУССТВО создания текстов окрашенных темами, заданными Парменидом, Платоном, Аристотелем, Декартом, Кантом, Гегелем, Хайдеггером и прочими любимыми нами авторами. Но они авторы! Писатели, пишущие на те темы, которые традиционно считаются философскими. Это относится и к самой для меня "философской" линии в классической философии, трансцендентальной, тематизирующей "Я" и сознание. Но и то и другое — только гипостазированные слова речи.
Философское, трансцендентальное "Я" (это особенно заметно у Фихте и раннего Шеллинга) — это убийство подвижности шифтера (местоимения). Это попытка лишить его способности быть передаваемым в диалоге от лица к лицу и постоянно, тем самым, менять референта. То есть это очередная попытка остановить время и историчность человеческой речи. Вот и все. Можно продолжать мыслить философию в том же классическом духе, но крайне важно ОДНОВРЕМЕННО удерживать и этот, деконструирующий взгляд. Это очень полезно. Опять прагматический нюанс.
Я не считаю, что философия есть наука. Вернее, если выразится осторожнее — не считаю тезис о том, что философия — наука, или должна быть ей, очевидным. Более того — с моей точки зрения попытки превратить философию в науку имеет своей конечной целью — уничтожение философии (в моем понимании).
Существуют некоторые признаки, по которым наука (в западноевропейском понимании начиная с 17 века) отличима от не-науки. Но, предполагаю, что существуют разные мнения уже по вопросу — "что такое наука". Не говоря уж, о том "что такое философия". Пока обсуждение этих вопросов не начнется — надеяться на содержательность разговора не приходится. Философия и наука — деятельности во многом схожие, но цели, по крайней мере, явные (не скрытые) у них разные.
Скажем единство философской деятельности с тех пор, как мы можем говорить о философии, единство всех философов в некоей надвременной "Академии" заключается именно в деятельности по различению, а не синтезу. Философы образуют "надвременное" братство именно потому, что все занимались фундаментальным вопрошанием, из-умлением. Это их объединяет — сама структура возможности вопроса, которая для меня имеет структуру вопросительности, бинарности, антиномичности, автонимности самой речи, самого языка. Для меня философская работа есть деятельность рас-судка. Для меня философ тот, кто стоит в точке вопрошания, и наблюдает, отслеживает как в нем самом, или в другом человеке, другом философе, происходит "склонение" в ту, или иную сторону. Склонение из точки перманентного вопрошания. А философ по призванию никуда не склоняется, он последовательно вопрошает, методически сомневается, знает о незнании, и в этом его мудрость, его фило-софия.
Тенденция представлять философию как знание - вполне респектабельна и обременена традицией. Но это все-таки только тенденция. От того, что распространенное понимание вопроса "Что такое философия" опирается на традицию, идущую от Парменида, не значит, что нельзя подвергнуть сомнению тот онтологический поворот, который обычно мыслится, как собственно философский. Это просто привычка! Привычка считать, что философия начинается там, где мысль "заряжается" и начинает светиться Бытием.
Вся великая и упоительная онтологическая философская традиция, собственно говоря, вся Философия от Парменида до Хайдеггера включительно, это ОДНОВРЕМЕННО РОЖДЕНИЕ ФИЛОСОФИИ И УБИЙСТВО ЕЕ (или как говорил Камю — философское самоубийство). Причем совершается оно из самых насущных экзистенциальных потребностей. В том числе — из любви к ИСКУССТВУ, к созданию ПРОИЗВЕДЕНИЙ, то есть из МИФОТВОРЧЕСКОЙ ПОТРЕБНОСТИ. И это — НЕФИЛОСОФСКАЯ ПОТРЕБНОСТЬ. Хотя без нее не могла бы существовать вся мировая философия. Просто пришло время отдать себе в этом отчет, вот и все. Философская потребность — потребность в раз-делении, РАЗ-РЯЖЕНИИ, в том числе мысли от бытия. Философствование — это умножение различий и избегание тождества. Искусство же — это использование различий для создания тождества — ПРОИЗВЕДЕНИЯ.
Я это говорю к тому, чтобы подумать на тему, так ли уж безупречна привычная интуиция того "Что такое философия". Нет, она НЕБЕЗУПРЕЧНА, хоть и весьма солидна. А философ не должен взыскать солидности, да и говорить, что он ищет Истину, тоже как-то тяжеловесно. То есть, да конечно, ищет, но лучше об этом помалкивать, так как только мы начинаем писать Истину с большой буквы, происходит ее (само) убийство. Правда, в королевской мантии и с короной на голове, но это только подчеркивает пышность похорон. Более того, я хочу всерьез обсудить тему философии как ИНСТРУМЕНТА.
Философия с прагматической точки зрения — тема не новая. Я себе мыслю философию (вернее философствование) именно с некоторым, и, может быть сильным прагматическим оттенком. Философствование имеет этическую направленность — свободу. А то, что традиционно называется философией, это, конечно, нечто очень любимое многими и многими поколениями. Но все же это уже скорее — ИСКУССТВО создания текстов окрашенных темами, заданными Парменидом, Платоном, Аристотелем, Декартом, Кантом, Гегелем, Хайдеггером и прочими любимыми нами авторами. Но они авторы! Писатели, пишущие на те темы, которые традиционно считаются философскими. Это относится и к самой для меня "философской" линии в классической философии, трансцендентальной, тематизирующей "Я" и сознание. Но и то и другое — только гипостазированные слова речи.
Философское, трансцендентальное "Я" (это особенно заметно у Фихте и раннего Шеллинга) — это убийство подвижности шифтера (местоимения). Это попытка лишить его способности быть передаваемым в диалоге от лица к лицу и постоянно, тем самым, менять референта. То есть это очередная попытка остановить время и историчность человеческой речи. Вот и все. Можно продолжать мыслить философию в том же классическом духе, но крайне важно ОДНОВРЕМЕННО удерживать и этот, деконструирующий взгляд. Это очень полезно. Опять прагматический нюанс.
Я не считаю, что философия есть наука. Вернее, если выразится осторожнее — не считаю тезис о том, что философия — наука, или должна быть ей, очевидным. Более того — с моей точки зрения попытки превратить философию в науку имеет своей конечной целью — уничтожение философии (в моем понимании).
Существуют некоторые признаки, по которым наука (в западноевропейском понимании начиная с 17 века) отличима от не-науки. Но, предполагаю, что существуют разные мнения уже по вопросу — "что такое наука". Не говоря уж, о том "что такое философия". Пока обсуждение этих вопросов не начнется — надеяться на содержательность разговора не приходится. Философия и наука — деятельности во многом схожие, но цели, по крайней мере, явные (не скрытые) у них разные.
|
|