Вместе с тем многочисленные обрывки легенд заставляют думать, что учения суфизма существовали в странах, завоеванных Магометом, еще задолго до его возвеличения. Они были внесены туда странствующими ведантистами из Индии, тайные учения которых были усвоены мистически настроенными последователями Магомета, не желавшими отказаться от своей излюбленной философии, несмотря на приверженность к учениям нового пророка. Во всяком случае несомненно, что Магомет не принимал никакого участия в поддерживании зародыша мистицизма, а был его противником и выступал против него в своем учении.

Несмотря на многие кажущиеся различия между современными доктринами суфиев и доктринами веданты, все же исследователь, хорошо знакомый с ними обеими, найдет в них много сходства и легко примирит противоречия. Оба эти учения признают Единую Реальность, определяя ее словами "Все, что Есть", хотя концепция веданты более метафизична и отвлеченна в своей идее о Том, не имеющем ни атрибутов, ни качеств. Для суфиев же Единое представляется Богом живым, личным и даже теплым. Но это является лишь результатом различия темпераментов, воспитания и среды обоих народовиндийского и персидского; а еще более объясняется влиянием особых форм "йоги", предпочитаемых каждой из обеих школ. Ведантисты предпочитают йогу мудрости – джняна-йогу, а суфии упорно и страстно придерживаются йоги любви бхакти-йоги. Различие же в учениях между индийской бхакти-йогой и персидским суфизмом весьма незначительно. Для тех и других любовь к Богу есть лучший путь достижения. Мокша или нирвана индусов почти тожественна с идеей "Единения с Богом" по суфизму. Подобно тому как индийский йог имеет свое состояние самадхи, или экстаз духовного сознания, так и суфизм имеет свое состояние экстаза в "созерцании возлюбленного". Эти два вида экстаза по природе своей тожественны и представляют собою общеизвестные состояния мистического просветления. Йоги оказывают своим учителям "гуру", такое же почитание, как и суфии своим учителям "пирс". В обоих случаях применяются те же методы посвящения новообращенных в эзотерические мистерии. Некоторые исследователи указывали на сходство между неоплатониками и суфиями, утверждая, что последние заимствовали свои учения у первых. Но если вспомнить, что сами неоплатоники заимствовали основы своего миросозерцания у индусов, то сходство между греческими и персидскими последователями их становится понятным. Несомненно, что впоследствии суфизм подвергся влиянию теорий, исходящих из всевозможных источников, но прямое происхождение его из индийских учений неоспоримо.

Великие учителя суфиев жили в начале магометанской эры. Авторитеты приводят в качестве великих учителей следующие имена: Дун-Нун (859 по Р.X.), Сирри-Сагвайт (867 по Р.X.), Юнайд (910 по Р.X.), Ал-Наллай (980 по Р.X.), Газали (1111 по Р.X.), Джалал-уд-дин-Руми (1273 по Р.X.). Среди великих поэтов, переложивших на стихи учения суфиев, надо упомянуть Омара Хайяма, Низами, Фарид-уд-дин-Аттара, Саади, Шамзи, Хафиза, Анвари, Джами и Гатифи. Суфизм процветал в эпоху деятельности древних мудрецов и поэтов, но около шестнадцатого столетия он стал поддаваться подавляющему влиянию ортодоксальной магометанской церкви, и наступил упадок, после чего секта никогда уже вполне не оправилась. Но хотя она и претерпела много превратностей в смысле упадка популярности и уменьшения количества ее последователей, недавнее прошлое опять вдохнуло в нее новую жизнь. Эта секта привлекла к себе многих образованных и развитых людей Востока, которым ее мистицизм оказался сродни. За последнее пятидесятилетие суфизм пробил себе дорогу среди образованных персов и турок, а также привился в некоторых кругах в Египте и в Аравии. Пропаганда велась однако тайно, и имелось в виду скорее основание тайного общества, чем установление культа и религиозных обрядов. К секте пристали некоторые европейцы и американцы, преимущественно те, которые умели читать между строк "Рубаи" Омара Хайяма и усматривали мистицизм за кажущимися, в толковании Фитцджеральда, материалистическими тенденциями. Принято считать, что толкование Фитцджеральда содержит больше собственных его измышлений, чем идей Омара, тем не менее, мы скоро увидим, что, владея ключом, легко различить в нем мистическое учение.

В Персии, Египте, Аравии и Турции злоупотребляли словом "суфий" столько же, как словом "йог" в Индии. Оба слова первоначально означали "мудрец" и духовный отец. Между тем как в Индии европейцы и многие индусы применяли термин "йог" к толпе невежественных факиров, стоящих на очень низком умственном, духовном и общественном уровне, термин "суфий" в свою очередь применялся к нищим, дервишам, юродивым и фокусникам, наводняющим магометанские земли. Существует громадное различие между индийским факиром и действительным "йогом"; и такое же громадное различие между персидским, египетским, арабским, или турецким факиром или дервишем и настоящим "суфием".