Скачать 135.67 Кбайт
Заводной апельсин.
Некоторые старинные дома там действительно попадаются очень даже ничего, бллин, и люди, которые живут там, тоже по большей части старые – тощие, гавкающие по-полковничьи kashki с палками, старые veshalki вдовы да глухие старые девы, которые прожили век среди своих кошек и никому за всю жизнь ни разу не дали к себе прикоснуться. Там действительно могли сохраниться кое-какие vestshitsy, за которые можно выручить хороший deng у иностранных туристов, – всякие картины, камешки и прочий доисторический kal. В общем, подобрались мы по-тихому к этому дому, над воротами которого была надпись: «Усадьба», а по обеим сторонам на железных стеблях горели шарообразные фонари, стоявшие как часовые, причем внутри дома свет притушен, еле светит, да и то в одной лишь комнате на первом этаже, и мы, держась в тени, подобрались к окошку ближе, чтобы взглянуть, кто там и что. Окно было с решеткой, будто это не дом, а тюрьма какая-то, но сквозь нее было очень даже здорово видно, что там происходит.
А происходило там то, что старая ptitsa, вся седая и с маленьким морщинистым личиком, разливала из бутылки по блюдцам молоко, а потом ставила их на пол, где, видимо, кишмя кишели мяукающие koty и koshki. Нам их тоже было видно, правда, не всех, только двух-трех толстых skotiny, которые вспрыгивали на стол, разевая вопящие рты: вя-вя-вя-вя! Еще было видно, что эта sumka разговаривает с ними, вроде как строго их за что-то отчитывает. На стенах висело множество старых картин и старые очень замысловатого вида часы, кроме того стояли вазы и безделушки, на вид старые и дорогие. Джорджии зашептал мне на ухо:
– Baldiozhno pripodnimemsia, скажи? У Билла Англичанина губа не дура. А Пит в другое ухо: – Как влезем-то?
Теперь дело за мной, и соображать надо быстро, пока Джорджик сам не начал объяснять, как влезть.
– Перво-наперво, – зашептал я, – попробуем обычную тактику – типа свободный вход. Я напускаю на себя вид pai-malltshika и этак вежливенько говорю, что один приятель у меня упал на улице в обморок. Когда она откроет, Джорджик притворится, будто еле жив. Потом просим стакан воды или вызвать по телефону доктора. Дальше и вовсе просто.
– Вдруг не откроет? – усомнился Джорджик. А я говорю:
– Попробуем, что мы теряем? – На это он передернул плечом и скривил rot. А я скомандовал Питу и Тему: – Вы стойте по обе стороны двери. Понятно? – Они согласно закивали в темноте: ясно-ясно-ясно. – Начали, – сказал я Джорджику и пошел прямо ко входной двери. Там была кнопка звонка, я нажал, и из коридора донеслось «дрррррр-дррррррр». После этого все в доме замерло, вроде как обратилось в слух, словно и babushka, и все ее koshki при звуках этого дрр-дрр одновременно навострили уши и насторожились. Тогда я позвонил чуть настойчивей, и тут послышалось шарканье ног – шлеп-шлеп, шлеп-шлеп, – бабушка в тапках шла по коридору, причем мне вдруг пришло в голову, что она идет, а под мышками у нее с каждого боку по коту. Потом раздался ее очень такой неожиданно басовитый голос:
– Прочь! Уходите, или я стреляю. – Джорджик это как услышал, чуть не прыснул. А я говорю, причем несчастным таким, просительным голосом:
– Мадам, прошу вас, пожалуйста, помогите! Мой друг очень болен!
– Уходите, – повторила она. – Знаю я ваши подлые штучки: я вам открою, а вы заставите меня купить то, что мне не нужно. Уходите, говорю вам. – Надо же, и ведь встречается же такая поразительная наивность! – Уходите, – снова заладила она, – а то я напущу на вас своих кошек! – Видать, спятила от своей zhizni в odinotshestve. Тут я глянул вверх и заметил, что повыше двери есть застекленное окно, так что куда быстрей будет, если туда вскарабкаться и влезть через него. Иначе этот спор будет идти всю notsh. И тогда я сказал:
– Хорошо, мадам. Если вы не хотите помочь нам, я поведу моего больного друга куда-нибудь в другое место. – Тут я мигнул друзьям, чтобы они отошли по-тихому, и только я один топал и громко декламировал: – Ничего, друг мой, мы обязательно найдем доброго самаритянина где-нибудь в другом месте. Эту пожилую леди, конечно же, нельзя винить за ее подозрительность, тем более что по ночам разгуливает множество негодяев и подонков. Нет, ее винить нельзя! – Потом мы немного постояли в темноте, подождали, и я прошептал: – Пошли, возвращаемся к двери. Я взберусь Тему на плечи. Открою то окошко и влезу, бллин. Потом заткну старую ptitsu и впущу вас. Запросто! – Мне было важно показать, вроде как кто среди нас главный, кто подает идеи. – Вон там, – показал я, – видите? Карнизик над дверью засекли? Как раз будет упор для ноги.
Все поглядели, восхитились, видимо, моей находчивостью и закивали в темноте, зашептали: «Да, да, „да, правильно“.
На цыпочках обратно к двери. Тем был у нас самым рослым и сильным, поэтому Пит с Джорджиком вскинули меня на его крутые мужские плечи. Благодаря очередной duratskoi передаче всемирного ТВ, а главное благодаря тому, что из-за нехватки полиции люди боялись notshi, за все это время на улице не появилось ни души. Взобравшись на Тема, я убедился, что карнизик над дверью как раз годится, чтобы на него встать.
А происходило там то, что старая ptitsa, вся седая и с маленьким морщинистым личиком, разливала из бутылки по блюдцам молоко, а потом ставила их на пол, где, видимо, кишмя кишели мяукающие koty и koshki. Нам их тоже было видно, правда, не всех, только двух-трех толстых skotiny, которые вспрыгивали на стол, разевая вопящие рты: вя-вя-вя-вя! Еще было видно, что эта sumka разговаривает с ними, вроде как строго их за что-то отчитывает. На стенах висело множество старых картин и старые очень замысловатого вида часы, кроме того стояли вазы и безделушки, на вид старые и дорогие. Джорджии зашептал мне на ухо:
– Baldiozhno pripodnimemsia, скажи? У Билла Англичанина губа не дура. А Пит в другое ухо: – Как влезем-то?
Теперь дело за мной, и соображать надо быстро, пока Джорджик сам не начал объяснять, как влезть.
– Перво-наперво, – зашептал я, – попробуем обычную тактику – типа свободный вход. Я напускаю на себя вид pai-malltshika и этак вежливенько говорю, что один приятель у меня упал на улице в обморок. Когда она откроет, Джорджик притворится, будто еле жив. Потом просим стакан воды или вызвать по телефону доктора. Дальше и вовсе просто.
– Вдруг не откроет? – усомнился Джорджик. А я говорю:
– Попробуем, что мы теряем? – На это он передернул плечом и скривил rot. А я скомандовал Питу и Тему: – Вы стойте по обе стороны двери. Понятно? – Они согласно закивали в темноте: ясно-ясно-ясно. – Начали, – сказал я Джорджику и пошел прямо ко входной двери. Там была кнопка звонка, я нажал, и из коридора донеслось «дрррррр-дррррррр». После этого все в доме замерло, вроде как обратилось в слух, словно и babushka, и все ее koshki при звуках этого дрр-дрр одновременно навострили уши и насторожились. Тогда я позвонил чуть настойчивей, и тут послышалось шарканье ног – шлеп-шлеп, шлеп-шлеп, – бабушка в тапках шла по коридору, причем мне вдруг пришло в голову, что она идет, а под мышками у нее с каждого боку по коту. Потом раздался ее очень такой неожиданно басовитый голос:
– Прочь! Уходите, или я стреляю. – Джорджик это как услышал, чуть не прыснул. А я говорю, причем несчастным таким, просительным голосом:
– Мадам, прошу вас, пожалуйста, помогите! Мой друг очень болен!
– Уходите, – повторила она. – Знаю я ваши подлые штучки: я вам открою, а вы заставите меня купить то, что мне не нужно. Уходите, говорю вам. – Надо же, и ведь встречается же такая поразительная наивность! – Уходите, – снова заладила она, – а то я напущу на вас своих кошек! – Видать, спятила от своей zhizni в odinotshestve. Тут я глянул вверх и заметил, что повыше двери есть застекленное окно, так что куда быстрей будет, если туда вскарабкаться и влезть через него. Иначе этот спор будет идти всю notsh. И тогда я сказал:
– Хорошо, мадам. Если вы не хотите помочь нам, я поведу моего больного друга куда-нибудь в другое место. – Тут я мигнул друзьям, чтобы они отошли по-тихому, и только я один топал и громко декламировал: – Ничего, друг мой, мы обязательно найдем доброго самаритянина где-нибудь в другом месте. Эту пожилую леди, конечно же, нельзя винить за ее подозрительность, тем более что по ночам разгуливает множество негодяев и подонков. Нет, ее винить нельзя! – Потом мы немного постояли в темноте, подождали, и я прошептал: – Пошли, возвращаемся к двери. Я взберусь Тему на плечи. Открою то окошко и влезу, бллин. Потом заткну старую ptitsu и впущу вас. Запросто! – Мне было важно показать, вроде как кто среди нас главный, кто подает идеи. – Вон там, – показал я, – видите? Карнизик над дверью засекли? Как раз будет упор для ноги.
Все поглядели, восхитились, видимо, моей находчивостью и закивали в темноте, зашептали: «Да, да, „да, правильно“.
На цыпочках обратно к двери. Тем был у нас самым рослым и сильным, поэтому Пит с Джорджиком вскинули меня на его крутые мужские плечи. Благодаря очередной duratskoi передаче всемирного ТВ, а главное благодаря тому, что из-за нехватки полиции люди боялись notshi, за все это время на улице не появилось ни души. Взобравшись на Тема, я убедился, что карнизик над дверью как раз годится, чтобы на него встать.
|
|