.. По мере одряхления императора Поэт, конечно, снова взлелеивал давнишнюю мечту о власти. Но меня, по чести, и это радовало: значит, и Поэт воспринимал мою Братину как подлинную.



Фридрих с благоговением уложил чашу в сундук, а ключ повесил на шею. Баудолино мысленно сказал себе, что это очень правильно, поскольку в ту минуту, похоже, не только Поэт, но и все остальные были не прочь завладеть знаменитою вещью для своих личных потребностей и планов.

После этого император сказал, что теперь уж действительно ехать необходимо. Путешествие-захват требовалось тщательно подготовить. Весь следующий год Фридрих слал повсюду гонцов, в частности к Саладину, а также договаривался о встречах с представителями сербского князя Стефана Немани, византийского василевса и иконийского султана сельджуков, для того чтоб обсудить порядок прохода через подвластные им территории.

Король Англии с королем Франции решили отправляться по морю, а Фридрих в мае 1189 года выступил сухопутной дорогой из Регенсбурга с пятнадцатью тысячами всадников и пятнадцатью тысячами оруженосцев. В некоторых рассказах встречались сведения, что по венгерским равнинам прошло шестьдесят тысяч конных и сто тысяч пеших воинов. Указывалась и другая цифра: шестьсот тысяч пилигримов. Конечно, летописцы преувеличивали. Баудолино не мог бы сказать, сколько именно народу было в войске, но приблизительно двадцать тысяч душ. В любом случае армия была солидная. Если не считать по головам, а смотреть издали, получался лагерь такого громадного размера, что где он начинается, было ясно, а вот где он кончается, было неведомо никому.

Во избежание разбоя и мародерства, не желая повторять опыт прежних походов – нищих толп, которые потопили в крови Иерусалим сто лет назад, – император выбрал другой путь. Этот поход должен был выглядеть иначе. Его участники были настоящими воинами Христа, а не жалкими оборванцами, в свое время выступившими чтоб заработать себе Царствие небесное и вернувшимися домой с кучами тряпок, снятых с зарезанных евреев. Нет, Фридрих принимал только тех, кто способен был просодержать самих себя два года, а солдатам выдавал по три марки серебром на провиант. Взялся отвоевывать святые места, будь готов к соответствующим издержкам.

В армию вступило много итальянцев. Кремонцы во главе с епископом Сикардом, отряд из Брешии, из Вероны под командованием кардинала Аделярда и даже некоторые александрийцы, в частности старые приятели Баудолино: Бойди, Куттика из Куарньенто, Порчелли, Алерамо Скаккабароцци, чье прозвище было неприлично, Коландрино – брат Коландрины, то есть Баудолинов шурин, кое-кто из Тротти, и с ними Поцци, Гилини, Ланцавеккья, Пери, Инвициати, Гамбарини и Чермелли, снаряженные кто на собственные деньги, кто на средства городской управы.

Праздничным парадом прошлись вдоль Дуная до самой Вены, а оттуда до Братиславы, где в июне была назначена встреча Фридриха с королем Венгрии. После этого воинство втянулось в болгарскую чащу. В июле они встретили сербского князя, который подбивал Фридриха на союз против византийцев.

– Полагаю, что эта встреча, – сказал Баудолино, – насторожила вашего Исаака. Он забеспокоился, как бы армия не польстилась на Константинополь.

– И не ошибался.

– Он ошибся на пятнадцать лет. В тот поход Фридрих действительно собирался на Иерусалим.

– Но мы все-таки нервничали.

– Понимаю. Громадные иноземные рати движутся по вашей территории. Неуютно. Но и вы нам не давали потачки. Когда мы пришли в Сердику, оказалось, что обещанный провиант отсутствует. Возле Филиппополя мы наткнулись на ваши форпосты, те, надо заметить, улепетывали, сверкая пятками, как все ваши защитники при любой стычке.

– Тебе известно, что тогда я был правителем Филиппополя. От двора и к нам все время получались противоречивые указания. Сначала василевс велел возвести вокруг города замкнутую стену и выкопать глубокий ров, дабы противостоять при вашем прибытии. А потом, когда мы все это проделали, он же потребовал все уничтожить, чтобы эти укрепления не использовались вами, неприятелями.

– Вы перегородили горные ходы бревнами и вереями. Вы нападали на наших воинов, разъезжавших за провизией.

– Это были грабители.

– Стали ими, ибо не получили от вас договоренного питания. Вы нам спускали с городских валов корзины с продуктами, но в ваш хлеб была подмешана известь и другие вредные вещества. Как раз на марше император получил письмо от бывшей иерусалимской королевы Сивиллы. Она рассказывала, что Саладин, дабы остановить наступление христианской рати, послал императору Византии изрядное количество отравленного зерна и сосуд вина, до того ядовитого, что раб Исаака, принужденный понюхать вино, моментально скончался на месте.

– Бредни.

– Да, но наших послов, прибывших от Фридриха в Константинополь, василевс продержал неведомо сколько часов на ногах, а потом отправил в темницу.

– После этого он отпустил их обратно к Фридриху.

– Когда мы вступили в Филиппополь, город был пуст.