Поэтому нам бесполезно быть лояльными патриотами, так же, как гугенотам, которых все равно вынудили эмигрировать. Если бы нас только оставили в покое…

Но я думаю, что нас не оставят в покое". Всякий, кто возьмет на себя труд проанализировать написанное Эдуардом Дрюмоном, увидит, что невозможно отрицать его влияние на формирование идей, содержащихся в книге Хилари Беллока «Евреи». Примечательно, что Беллок в своей книге, не называя имени Дрюмона, описывает влияние «Еврейской Франции» на умы и поведение французов. Он начинает со своего обычного приема, сообщая английскому читателю, что в последней четверти 19 века французские евреи были агрессорами.

«Первой реакцией на это были всевозможные антисемитские сочинения во Франции и особенно в Германии. Хотя они были превосходно документированы, первоначально их влияние было незначительно. Подавляющее большинство образованной публики… игнорировало подобные сочинения как сумасбродство фанатиков; но, тем не менее, эти фанатики заложили основы будущих действий, приведя огромное количество фактов, которые не могли не запасть в память даже тем, кто весьма презрительно относился к новой идее» (20, 49).

Ни одно из «всевозможных антисемитских сочинений», появившихся во Франции в последней четверти 19 века, не было «превосходно документировано». По большей части эти сочинения состояли из невежественных нападок. Единственной книгой, в которой приводились документальные материалы и которая претендовала на объективность исторического анализа, была «Еврейская Франция»; именно эту книгу Беллок и имел в виду. Среди «огромного количества фактов», которые Дрюмон сообщил своим читателям и которые «не могли не запасть в память даже тем, кто весьма презрительно относился к новой идее», наиболее примечательны были, например, такие (их можно найти не только в «Еврейской Франции», но и во многих других «всевозможных антисемитских сочинениях» этого времени):

«В средние века евреи использовали кровь христианских детей и распинали их. Евреи организовывали заговоры прокаженных с целью отравления колодцев. В 14 веке они продолжали плести интриги, осквернять гостий и душить детей в Страстную пятницу».

Дрюмон объяснял, что «на данный момент официальная наука отрицает эти факты… потому что в настоящее время подлинные документы, если они не угодны евреям, не принимаются во внимание». Он делал вид, что верит в то, что между французскими учеными есть соглашение объявлять «апокрифическими все документы, которые неблагоприятны для евреев». Все французские историки были подкуплены еврейским золотом.

Антиеврейская «новая идея» последней четверти 19 века была тем же старым смешением невежества, глупости и ненависти, которое существовало во всем христианском мире на протяжении тысячелетия. Повторяя эти домыслы, которые в воображении Хилари Беллока были «огромным количеством фактов», Дрюмон действительно помог заложить основание для будущих действий. На этом основании Гитлер построил фабрики смерти.




«Неизбежный провал»



Увы! Земле не обратиться вспять!

Идя вперед в труде и боли,

Она родит народы только раз.

Народ, что умер, не восстанет боле.



Генри Лонгфелло *1, «Надпись на еврейской могиле в Ньюпорте»



Теодор Герцль обратился к еврейскому народу с призывом сбросить иго, избавиться от рабского состояния, в котором тот пребывал более 1800 лет, и стать суверенной нацией, обосновавшись на земле, которую он мог бы назвать своей. Однако западный мир, испокон века привыкший рассматривать униженное положение евреев как естественный и неизменный признак существующего социального порядка, почти не обратил внимания на этот революционный призыв.

Согласно Эрнесту Ренану *2, семитская раса представляет собой «низший тип человеческой природы» (148, 4). Почти повсеместное господство арийской расы рассматривалось как доказательство морального и интеллектуального превосходства арийцев Европы. «Научное» обоснование этого превосходства принадлежало X. С. Чемберлену *3. А католические мыслители все еще продолжали верить в то, что преследуемые гневом Божьим евреи не могли и не хотели заниматься ничем, кроме ростовщичества.

В первой половине 19 века эта традиция нашла свое выражение в сочинениях испанского теолога Х.Л.Балмеза *4, который, согласно «Католической энциклопедии», снискал себе в глазах всего мира славу одного из величайших философов современности. В 1948 году отмечалось столетие со дня смерти Балмеза. «Его сочинения, – читаем мы в литературном приложении к газете „Тайме“ (16 октября 1948), – отличаются сочетанием убедительности со сдержанностью, готовностью к всестороннему обсуждению каждого пункта и богатством информации… Его соотечественникам сегодня не хватает духовного проникновения Балмеза, его страстн