Скачать 102.3 Кбайт
М.М.Бахтин: от философии поступка к риторике поступка
Отдаваясь только настоящему моменту (одержание бытием), отрекаясь от факта и смысла свершившегося события-бытия, мы отрекаемся от ответственности и за будущие события, теряем на них влияние!
Можно установить даже некоторую обратную пропорцию между теоретическим единством и действительной единственностью (бытия или сознания бытия). Чем ближе к теоретическому единству содержательное постоянство или повторяющаяся тождественность), тем беднее и общее, дело [?] сведено к единству содержания и последним единством оказывается пустое себе-тожественное возможное содержание; чем дальше отходит индивидуальная единственность, тем она становится конкретнее и полнее: единственность действительно свершающегося бытия-события во всем его индивидуальном многообразии, к краю которого придвигается поступок в его ответственности. Ответственное включение в признанную единственную единственность бытия-события и есть правда положения. Момент абсолютно нового, небывшего и неповторимого здесь на первом плане, ответственно продолженный в духе целого, однажды признанного. (111)
Все-таки новое есть ответственное продолжение целого, однажды признанного. Момент бытия-события - это не момент настоящего, не ведающего ни прошлого, ни будущего, нет, ответственный поступок есть включение в свою ответственность и прошлого и будущего в действительном (а не только настоящем) моменте принятия ответственного решения. Изобретение как момент абсолютно нового - включение в себя действительного действенного прошлого и действительного действенного будущего, охваченных логосом настоящего. Только в таком
103
случае новизна может быть ответственно поступательной.
В основе единства ответственного сознания не принцип как начало, а факт действительного признания своей причастности к единому бытию-событию, факт, не могущий быть адекватно выражен в теоретических терминах, а лишь описан и участие пережит; здесь исток поступка и всех категорий конкретного единственного нудительного долженствования. И я - есмь - во всей эмоционально-волевой, поступочной полноте этого утверждения - и действительно есмь - в целом и обязуюсь сказать это слово, и я причастен бытию единственным и неповторимым образом, я занимаю в единственном бытии единственное, неповторимое, незаместимое и непроницаемое [?] для другого место. В данной единственной точке, в которой я теперь нахожусь, никто другой в единственном времени и единственном пространстве его бытия не находился. И вокруг этой единственной точки располагается все единственное бытие единственным и неповторимым образом. То, что мною может быть совершено, никем и никогда совершено быть не может. Единственность наличного бытия - нудительно обязательна. Это факт моего неалиби в бытии, лежащий в основе самого конкретного и единственного долженствования поступка, не узнается и не познается мною, а единственным образом признается и утверждается. Простое познание его есть низведение его на низшую эмоционально-волевую степень возможности. Познавая его, я его обобщаю: всякий находится на единственном и неповторимом месте, всякое бытие единственно. Здесь мы имеем теоретическое установление, стремящееся к пределу совершенного свобождения от эмоционально-волевого тона. С этим
104
положением мне нечего делать, оно ничем меня не обязывает. Поскольку я мыслю мою единственность как момент моего бытия, общий со всем бытием, я уже вышел из моей единственной ответственности, стал вне ее и теоретически мыслю бытие, т.е. к содержанию своей мысли я не приобщен, единственность как понятие можно локализовать [?] в мире общих понятий и тем установить ряд логически необходимых соотнесений. Это признание единственности моего участия в бытии есть действительная и действенная основа моей жизни и поступка. Активный поступок implicite [?] утверждает свою единственность и незаменимость в целом бытия и в этом смысле внутренне придвинут к его краям, ориентирован в нем как целом. Это не есть просто утверждение себя или просто утверждение действительного бытия, но неслиянное и нераздельное утверждение себя в бытии: я участен в бытии как единственный его деятель; ничто в бытии, кроме меня, не есть для меня я. Как я - во всем эмоционально-волевом единстве смысла этого слова - я только себя единственного переживаю во всем бытии; всякие другие я (теоретические) не есть я для меня; а то единственное мое (не-теоретическое) я причастно к единственному бытию: я есмь в нем. Далее здесь неслиянно и нераздельно даны и момент пассивности, и момент активности: я оказался в бытии (пассивность) и я активно ему причастен; и мне данное и заданное: моя единственность дана, но в то же время есть лишь постольку, поскольку действительно осуществлена мною как единственность, она всегда в акте, в поступке, т.
Можно установить даже некоторую обратную пропорцию между теоретическим единством и действительной единственностью (бытия или сознания бытия). Чем ближе к теоретическому единству содержательное постоянство или повторяющаяся тождественность), тем беднее и общее, дело [?] сведено к единству содержания и последним единством оказывается пустое себе-тожественное возможное содержание; чем дальше отходит индивидуальная единственность, тем она становится конкретнее и полнее: единственность действительно свершающегося бытия-события во всем его индивидуальном многообразии, к краю которого придвигается поступок в его ответственности. Ответственное включение в признанную единственную единственность бытия-события и есть правда положения. Момент абсолютно нового, небывшего и неповторимого здесь на первом плане, ответственно продолженный в духе целого, однажды признанного. (111)
Все-таки новое есть ответственное продолжение целого, однажды признанного. Момент бытия-события - это не момент настоящего, не ведающего ни прошлого, ни будущего, нет, ответственный поступок есть включение в свою ответственность и прошлого и будущего в действительном (а не только настоящем) моменте принятия ответственного решения. Изобретение как момент абсолютно нового - включение в себя действительного действенного прошлого и действительного действенного будущего, охваченных логосом настоящего. Только в таком
103
случае новизна может быть ответственно поступательной.
В основе единства ответственного сознания не принцип как начало, а факт действительного признания своей причастности к единому бытию-событию, факт, не могущий быть адекватно выражен в теоретических терминах, а лишь описан и участие пережит; здесь исток поступка и всех категорий конкретного единственного нудительного долженствования. И я - есмь - во всей эмоционально-волевой, поступочной полноте этого утверждения - и действительно есмь - в целом и обязуюсь сказать это слово, и я причастен бытию единственным и неповторимым образом, я занимаю в единственном бытии единственное, неповторимое, незаместимое и непроницаемое [?] для другого место. В данной единственной точке, в которой я теперь нахожусь, никто другой в единственном времени и единственном пространстве его бытия не находился. И вокруг этой единственной точки располагается все единственное бытие единственным и неповторимым образом. То, что мною может быть совершено, никем и никогда совершено быть не может. Единственность наличного бытия - нудительно обязательна. Это факт моего неалиби в бытии, лежащий в основе самого конкретного и единственного долженствования поступка, не узнается и не познается мною, а единственным образом признается и утверждается. Простое познание его есть низведение его на низшую эмоционально-волевую степень возможности. Познавая его, я его обобщаю: всякий находится на единственном и неповторимом месте, всякое бытие единственно. Здесь мы имеем теоретическое установление, стремящееся к пределу совершенного свобождения от эмоционально-волевого тона. С этим
104
положением мне нечего делать, оно ничем меня не обязывает. Поскольку я мыслю мою единственность как момент моего бытия, общий со всем бытием, я уже вышел из моей единственной ответственности, стал вне ее и теоретически мыслю бытие, т.е. к содержанию своей мысли я не приобщен, единственность как понятие можно локализовать [?] в мире общих понятий и тем установить ряд логически необходимых соотнесений. Это признание единственности моего участия в бытии есть действительная и действенная основа моей жизни и поступка. Активный поступок implicite [?] утверждает свою единственность и незаменимость в целом бытия и в этом смысле внутренне придвинут к его краям, ориентирован в нем как целом. Это не есть просто утверждение себя или просто утверждение действительного бытия, но неслиянное и нераздельное утверждение себя в бытии: я участен в бытии как единственный его деятель; ничто в бытии, кроме меня, не есть для меня я. Как я - во всем эмоционально-волевом единстве смысла этого слова - я только себя единственного переживаю во всем бытии; всякие другие я (теоретические) не есть я для меня; а то единственное мое (не-теоретическое) я причастно к единственному бытию: я есмь в нем. Далее здесь неслиянно и нераздельно даны и момент пассивности, и момент активности: я оказался в бытии (пассивность) и я активно ему причастен; и мне данное и заданное: моя единственность дана, но в то же время есть лишь постольку, поскольку действительно осуществлена мною как единственность, она всегда в акте, в поступке, т.
|
|