504d). Стихии, действующие в природе – теплота, холод, сухость, влажность, – под влиянием благопристойной (cosmioy) любви дают "прекрасную гармонию и смешение", "принося благоденствие и здравие" живым существам и растениям (Conv. 188а); в то же время "от переизбытка и взаимной неупорядоченности (acosmias) любви происходят иней, град, медвяная роса" (188b). "Когда не угождают благопристойному другу", "рождается всякое нечестие" (188с). Больше всего отступают от разума, закона и порядка "любовные и тиранические вожделения" и меньше всего – "царственные и благоприличные (cosmioi)" (R.P. IX 577а). "Анит – гражданин не гордый, не надменный и не спесивый", но – человек "симпатичный (cosmiцs) и вежливый" (Men. 90а). "Наилучшее государство может возникнуть из тирании благодаря выдающемуся и благопристойному тирану" (Legg. IV 710d). "Из всех предпринимателей благопристойнейшие (cosmiotata) по природе бывают большею частью самыми богатыми" (R.P. VIII 564е). С земли собирается жатва, достаточная для " приличной жизни людей" (Legg. VII 806а). "Соблюдая середину между тщеславием и бедностью, жители строили себе жилища скромные" (Critias 112с). "Избегающий суда должен избегать и государств, которые управляются хорошими законами, и людей самых достойных" (cosmiotatoys, Crit. 53c).

Тексты эти говорят сами за себя. Они все относятся почти исключительно к морально-общественной области, а именно – они говорят об упорядочении, оформлении, просветлении той психической области, которая является наиболее иррациональной. Эта cosmiotлs y Платона есть оформление иррационального, неустойчивого, текучего, нерасчлененного, в то время как oxytes есть принцип, активно осуществляющий это оформление и просветленность, эту расчлененность.

В заключение необходимо напомнить, что в отношении Платона и античности нельзя пользоваться категориями абсолютной морали, как это всегда склонны были делать ученые. Все нравственное здесь необходимым образом осуществляется и вовне. Есть один текст, – правда, скорее иронический, – где эта "благопристойность" понимается даже чисто физически. Аристофан, у которого икота прошла от чихания, удивляется, "неужели благопристойность (to cosmion) тела нуждается в таком шуме и щекотании" (Conv. 189а).

>


--------------------------------------------------------------------------------

§6. Внешне-качественные модификации
1. Гладкость (leios)

Этот термин Платон употребляет в широком смысле, имея здесь в виду не только гладкость в собственном смысле слова, но и ровность, отсутствие шероховатости, плавность и мягкость. Эту гладкость Платон резко противопоставляет шероховатости в "Тимее" (63е) и видит ее прежде всего в обыкновенных физических телах, которые благодаря ей и получают для него эстетическое значение (Soph. 266c, Phaed. 110d). Имеется у него и анатомо-физиологическое понимание: мясо прикрепляется к костям при помощи самого чистого, самого гладкого (leiotaton) и самого жирного рода треугольников (Tim. 82d); для костей берется "чистая и гладкая" земля (Tim. 73b).

Однако физическими телами дело здесь не ограничивается. Термин этот употребляется Платоном также и в отношении души и добродетели (R.P. II 364d, Crat. 408с). Говорится о необходимости "гладкого", то есть уравновешенного настроения для беременных женщин (Legg. VII 792е).

Специальный эстетический смысл имеют для Платона "гладкие" звуки (Tim. 67b). О "плавности и красоте звука" Платон специально говорит в "Кратиле" (427b – "легкость" и 434с – "легкость и мягкость", 406а, Tim. 67с). Но эстетическая ценность гладкости или легкости ощущается Платоном не только в отношении неодушевленных вещей. Набрасывая портрет Теэтета, Платон рисует в нем середину между людьми слишком порывистыми г. науке и слишком тупыми. "Этот направляется к учению и исследованию так легко ("гладко"), беспрепятственно, с успехом и с великой кротостью, подобно потоку масла, текущему без шума" (Theaet. 144b). Гладкость, или беспрепятственная легкость, несомненно, играет здесь существенную эстетическую роль при обрисовке внутреннего характера Теэтета.

2. Легкость

Coyphotлs – "легкость", coyphos – "легкий". Но у Платона имеются и специально термины, относящиеся к легкости. Если оставить в стороне критикуемое Платоном субъективистское представление софистов о чувственных качествах, в том числе о тяжелом и легком (Theaet. 178b), а также элементарное представление о необходимости на Крите в связи с рельефом местности носить только легкое оружие (Legg. I 625а), то необходимо отметить, что Платон довольно охотно употребляет слова "легкость" и "тяжесть" также относительно психологических или морально-психологических переживаний (R.P. VII 524а, Legg. II 671b, IV 717с, IX 863с, XI 935а, ср. Menex. 248e). Однако Платон подчеркивает относительность понятия легкости, когда это последнее берется в отрыве от сущности данной вещи. Сущность всегда одна и та же; но внешнее явление веши содержит в себе моменты то более тяжелые, то более легкие (R. Р. IV 438с, V 479b), так что в одной вещи могут совмещаться и моменты легкости и моменты тяжести (Phileb.