Известный сунский наставник Юань-у (1063-1135) комментировал это высказывание так: "У Будды был секрет, который Махакашьяпа не сдержал, и то, что он не сдержал его, было истинным секретом Будды. Не сдержанный секрет является [истинным] секретом, а то, что [действительно] держится в секрете, не является [истинным] секретом" [113, с. 782-а].

К аналогичному выводу пришел также Линь-цзи, воскликнувший в тот момент, когда на него нашло "Великое Озарение": "В буддийской дхарме Хуан-бо нет ничего особенного!" [105, 848]. А один из его учеников упорно твердил нечто подобное, несмотря на неоднократные побои: "Однажды Лун-я спросил у Линь-цзи: "В чем сокровенный смысл прихода Бодхидхармы с Запада?" Линь-цзи сказал ему: "Подай-ка мне вон ту доску". И как только он подал Линь-цзи доску, тот, взяв ее в руки, ударил ею Лун-я. Лун-я воскликнул: "Раз бьете, значит заслужил, но в приходе Бодхидхармы все равно нет никакого смысла!" Затем он отправился к наставнику Цуй-вэю и снова спросил: "В чем сокровенный смысл прихода Бодхидхармы с Запада?" Цуй-вэй сказал: "Подай-ка мне вон ту подстилку". Лун-я подал ему подстилку. Цуй-вэй, взяв ее в руки, ударил ею Лун-я. "Раз бьете, значит так и нужно, но в приходе Бодхидхармы все равно нет никакого смысла!" – снова воскликнул Лун-я" [105, §45].

Поскольку, как утверждали чань-буддисты, буддийское учение представляет собой "открытый секрет" и в нем "нет ничего особенного", "непостижимого" и "сверхъестественного", то овладеть высшей истиной совсем нетрудно и таинственное "озарение", в сущности, представляет собой нечто совершенно обыденное и простое, не требующее ни изнурительного аскетизма, ни специальной практики, ни длительного восхождения по многочисленным ступеням совершенства. Для этого нужно лишь искренно верить в изначальную чистоту своей истинной природы и находиться с ней в нераздельном единстве, непосредственно созерцать ее и следовать за ее движениями, безоговорочно доверяя ей. "Человек, который зрит свою истинную природу, – говорил Хуэй-нэн, – свободен всегда и везде, в любой ситуации: и когда он стоит, и когда не стоит, и когда приходит, и когда уходит. Ничто не связывает его, ничто не мешает ему. Он действует в соответствии с ситуацией и отвечает в соответствии с вопросом. Он прибегает к многообразным формам самовыражения, но никогда не отходит от своей природы... Это и называется созерцать свою истинную природу" [204, с. 104].

Как утверждал Линь-цзи, для этого необходимо также "не стремиться ни к чему особенному" и "необычному", "возвышенному" и трансцендентальному, а нужно лишь исполнять свои повседневные обязанности и отправлять свои естественные потребности:

"Буддийское учение не нуждается в особой практике. Для его постижения необходимо лишь обыденное не-деяние: испражняйтесь и мочитесь, носите свою обычную одежду и ешьте свою обычную пищу, а когда устанете – ложитесь спать. Глупый будет смеяться надо мной, но умный поймет! " [105, §13]. Иначе говоря, для того чтобы обрести "просветление", не нужно предпринимать никаких особых усилий; оно самопроизвольно и естественно проявится в психике человека, стоит только ему отбросить все свои субъективные намерения, переживания и т.д. и воспринимать вещи "такими, какие они есть", не внося в восприятие никакой концептуализации и дуализации и вообще переступая рамки дискурсивно-логического и понятийного мышления. "Не думай ни о добре, ни о зле, и когда [в твоем] сознании не будет возникать ни одна мысль, покажи мне свой лик первозданный", – говорил Хуэй-нэн, подразумевая под "первозданным ликом" чистое и ясное состояние сознания, свободное от субъективности восприятия и всех форм дуализма – "добра", и "зла", "жизни" и "смерти","деяния" и "не-деяния" и т. д. [140, с. 141].

Следуя традиции махаянской психологии, выделявшей в психике человека два главных аспекта – нирванический и сансарический, чань-буддисты соответственно подразделяли сознание на "чистое" (цзин) и "загрязненное" (жань) и подчеркивали, что именно "загрязненное" (омраченное, замутненное) состояние сознания мешает воспринимать вещи такими, какие они есть на самом деле, (санскр. "татхата"; кит. "чжэнь-жу") ([216, с. 69-72]; см. также [100, с. 576-а; с. 31]). Согласно махаянским представлениям, люди обычно не воспринимают вещи "такими, какие они есть" (ятхабхута), а фильтруют и искажают "то, что есть" в процессе концептуализации, раскалывающей целостный и гармоничный мир на категории, различительные признаки, оппозиции и т.д. Этот процесс искажения объективной реальности в субъективно желаемом направлении является главным источником человеческих заблуждений и страданий, главной причиной постоянной "неудовлетворенности" (дукха), которая преобладает в психологическом опыте "обычных"людей, не обретших "просветления".