Я хотело бы освободиться от этого неудовольствия из-за симптомов, не уступая выгод от болезни, но именно этого оно не в состоянии сделать. При этом оказывается, что оно было не таким уж активным, как считало, – давайте это запомним.

Уважаемые господа, когда вы как врачи будете иметь дело с невротиками, то скоро откажетесь от мысли, что те больные, которые больше всего причитают и жалуются на свою болезнь, охотнее всего идут навстречу оказываемой помощи и окажут ей наименьшее сопротивление. Скорее наоборот. Но вы легко поймете, что все, что способствует получению выгоды от болезни, усилит сопротивление вытеснения и увеличит трудность лечения. К этой выгоде от болезни, появившейся, так сказать, вместе с симптомом, нам следует, однако, прибавить еще и другую, которая появляется позже. Если такая психическая организация, как болезнь, существует длительное время, то она ведет себя в конце концов как самостоятельное существо, она проявляет нечто вроде инстинкта самосохранения, образуется своего рода modus vivendi* между нею и другими сторонами душевной жизни, причем даже такими, которые, в сущности, враждебны ей, и почти всегда встречаются случаи, в которых она опять

– * Соглашение (лат.) – Прим. пер.

[174]

оказывается полезной и пригодной для использования, как бы приобретая вторичную функцию, которая с новой силой укрепляет ее существование. Вместо примера из патологии возьмите яркий пример из повседневной жизни. Дельный рабочий, зарабатывающий себе на содержание, становится калекой из-за несчастного случая во время работы; с работой теперь кончено, но со временем потерпевший получает маленькую пенсию по увечью и научается пользоваться своим увечьем как нищий. Его новое, хотя и ухудшившееся существование основывается теперь как раз на том же, что лишило его прежних средств существования. Если вы устраните его уродство, то сначала лишите его средств к существованию; возникнет вопрос, способен ли он еще вновь взяться за прежнюю работу. То, что при неврозе соответствует такому вторичному использованию болезни, мы можем прибавить в качестве вторичной выгоды от болезни к первичной.

Но в общем я хотел бы вам сказать: не оценивайте слишком низко практическое значение выгоды от болезни и не придавайте ей слишком большого теоретического значения. Не считая ранее упомянутых исключений, она напоминает примеры «ума животных», иллюстрированных Оберлендером в Fliegende Blдtter. Араб едет на верблюде по узкой тропинке, высеченной в отвесном склоне горы. На повороте дороги он неожиданно встречается со львом, готовым к прыжку. Он не видит выхода: с одной стороны – отвесная стена, с другой – пропасть, повернуть и спастись бегством невозможно; он считает себя погибшим. Другое дело животное. Вместе со всадником оно делает прыжок в пропасть – и лев остается ни с чем. Не лучший результат для больного дает и помощь, оказываемая неврозом. Возможно, это происходит потому, что разрешение конфликта посредством образования симпто– [175]

MOB – все же автоматический процесс, который не может соответствовать требованиям жизни и при котором человек отказывается от использования своих лучших и высших сил. Если бы был выбор, следовало бы предпочесть погибнуть в честной борьбе с судьбой.

Уважаемые господа! Я должен, однако, объяснить вам еще другие мотивы, по которым при изложении учения о неврозах я не исходил из обычной нервозности. Может быть, вы думаете, что я сделал это потому, что тогда мне труднее было бы доказать сексуальную причину неврозов. Но тут вы ошибаетесь. При неврозах перенесения нужно проделать сначала работу по толкованию симптомов, чтобы прийти к такому пониманию. При обычных формах так называемых актуальных неврозов (1) этиологическое значение сексуальной жизни является общим, доступным наблюдению фактом. Я столкнулся с ним более двадцати лет тому назад, когда однажды задал себе вопрос, почему при расспросах нервнобольных обычно не принимаются во внимание их сексуальные проявления. Тогда я принес в жертву этим исследованиям свою популярность у больных, но уже после непродолжительных усилий мог высказать положение, что при нормальной vita sexualis* не бывает невроза – я имею в виду актуального невроза. Конечно, это положение не учитывает индивидуальных различий между людьми, оно страдает также неопределенностью, неотделимой от оценки «нормального», но для предварительной ориентировки оно и до настоящего времени со-

–

(1) Определение «актуальный» приписывается этой группе неврозов, потому что их причины кроются в обстоятельствах, непосредственно воздействующих на личность, а не в прошлых переживаниях пациента, как при психоневрозах.

* Сексуальной жизни (лат.). – Прим. пер.

[176]

хранило свою значимость. Я дошел тогда до того, что установил специфические отношения между определенными формами нервозности и отдельными вредными сексуальными проявлениями, и не сомневаюсь в том, что теперь мог бы повторить эти же наблюдения, если бы располагал таким же контингентом больных. Достаточно часто я узнавал, что мужчина, довольствовавшийся определенным видом неполного сексуального удовлетворения, например ручным онанизмом, заболевал определенной формой актуального невроза и что этот невроз быстро уступал место другому, когда он переходил к другому, столь же мало безупречному сексуальному режиму.